В первое десятилетие XIX в. в деятельности Депо карт совершенно новым видом работ стало развитие «тригонометрической сети» (триангуляции). К тому времени зарубежный (главным образом французский) опыт показал, что ее важность не только для практических, но и для научных целей была несомненной. «Цель тригонометрических измерений, - отмечалось позже в Записках Военно-топографического депо, - состоит в определении взаимного положения точек страны по широте и долготе, чтобы таким образом доставить прочное основание для топографической съемки; вычисление широт и долгот предполагает знание фигуры и величины земного шара; величина же узнается измерением. Посему существует взаимное отношение между тригонометрическими измерениями и определением земной фигуры. Триангуляции не могут быть правильно исчислены и употреблены, если не будет известна величина Земли, и, наоборот, познание фигуры Земли может быть достигнуто не иначе, как тригонометрическими измерениями на ее поверхности. Но чем пространнее... должна быть местность, покрытая тригонометрическою сетью, тем более необходимо познание фигуры и величины Земли для верного вычисления всей сети...»²⁴¹.

Работы по развитию первой в России обширной триангуляционной сети начались в Санкт-Петербурге в сентябре 1809 г.²⁴². Этим было положено начало созданию более точной, чем прежде астрономо-геодезической основы топографических съемок. Руководил ими поручик Свиты е. и. в. по Квартирмейстерской части К.И. Теннер - в прошлом колонновожатый, в будущем выдающийся геодезист и астроном, известный ученый, сенатор - в рассматриваемое время числившейся в составе Депо карт²⁴³.

Предварительно К.И. Теннер измерил в Санкт-Петербурге на Васильевском острове базис, применив для этой цели железную 10-саженную цепь Рамсдена, при которой имелась нормальная (эталонная) полусажень. Для измерения углов были использованы 15-дюймовый повторительный круг Траутона и 6-дюймовый теодолит Рамсдена²⁴⁴. В местах, где невозможно было установлен теодолит, углы предполагалось измерять более компактным инструментом - секстантом²⁴⁵.

Эта работа потребовала от К.И. Теннера большого напряжения, так как он был вынужден параллельно с выполнением полевых работ усиленно заниматься и теорией вопроса - глубоко изучать «геодезию низшую и высшую, последнюю в особенности по Деламбру». Значительное внимание он уделял уже опубликованным материалам по градусным измерениям, переписываясь по этому вопросу со многими европейскими астрономами²⁴⁶.

В конце 1810 г. триангуляционная сеть была продолжена вдоль южного берега Финского залива до Нарвы, а весной 1811 г. - от Нарвы до Ревеля и Дерпта. С началом Отечественной войны 1812 г. геодезические работы были прекращены, но к тому времени уже была полностью завершена рекогносцировка местности между Санкт-Петербургом и Дерптом, построены триангуляционные наружные знаки на берегах и отдельных островах Финского залива; измерен базис на острове Котлин, а также составлены самим К.И. Теннером карта береговых треугольников и план дальнейших работ²⁴⁷.

Важно подчеркнуть, что «триангуляция Санкт-Петербурга» стала первой русской триангуляционной сетью, получившей практическое значение и дальнейшее развитие²⁴⁸. Она, как, кстати, и последующие работы К.И. Теннера, отличалась высокой точностью. Так, в изданном в 1816 г. Кратком описании Депо карт указывалось, что эти тригонометрические съемки «производились с такой точностью, что едва ли уступают лучшим французским и английским, превосходя, без всякого сомнения, прусские и австрийские...»²⁴⁹.

В рассматриваемый исторический период значительные успехи были достигнуты в области математической картографии. Новые сведения о форме и размерах Земли, полученные на основании градусных измерений, астрономическое определение пунктов и результаты вновь проведенных топографических съемок на основе предварительно развитой геодезической сети - все это побудило картографов приступить к разработке новых проекций и составлению новых карт²⁵⁰. Кроме широко использовавшихся проекций Меркатора, Эйлера, Бонна были разработаны также проекции Ламберта, Лагранжа и др.²⁵¹

Положительные начинания К.И. Теннера были поддержаны генерал-адъютантом²⁵² князем П.М. Волконским - управляющим Квартирмейстерской частью (с 1810 г.), будущим выдающимся государственным и военным деятелем, недавно вернувшимся из Франции, где он изучал деятельность военных учреждений и, в частности, Генерального штаба²⁵³. По предложению князя П.М. Волконского, которого (после генерала Ф.В. фон Баура) по справедливости считают «основателем русского Генерального штаба, находившегося тогда в состоянии совершенного младенчества»²⁵⁴, был утвержден штат канцелярии генерал-квартирмейстера, а в сентябре 1810 г. Депо карт было придано Военному министерству²⁵⁵.

В рассматриваемый период завершились работы «по военному обозрению западных границ»²⁵⁶, а в 1811 г. руководитель этих работ Свиты е. и. в. по Квартирмейстерской части полковник Ф.Ф. Довре представил карту всего пограничного пространства на 55 листах с Приложением 37 планов позиций и описаний местности²⁵⁷.

В том же году на основании имеющихся методических разработок Квартирмейстерской части и Депо карт в Военном министерстве было составлено Руководство в отправлении службы чиновникам дивизионного генерал-штаба²⁵⁸, где приводится детальная инструкция по военно-топографическим съемкам, выполняемым офицерами-квартирмейстерами (инженер-географами, как они называются в Руководстве...).

В Руководстве... также регламентировались обязанности «чиновникам дивизионного генерал-штаба» исключительно в военное время, когда «должность инженер-географов состоит в снимании карт и планов лагерей, мест сражений, всех движений и позиций армии, маршрутов, сочинении квартирных карт и проч.»²⁵⁹, что вменялось в обязанность офицеров-квартирмейстеров еще в 1711 г. Естественно, что в этом случае основной становилась глазомерная съемка.

Однако и вопросам геодезического обоснования в Руководстве... уделено должное внимание. Так, согласно его положениям инженер-географу вменялось в обязанность использовать любые паузы в боевых действиях «для определения тригонометрически главных пунктов, нужных к соединению различных планов или частных карт, по коим сочиняют потом подробную топографическую карту театра войны, или хотя одной кампании...». Для сгущения точек геодезического обоснования «инженер-географы определяют геометрически, [с] помощию геометрического столика в самом большом масштабе, пункты городских и деревенских башен или колоколен, находящихся на пространстве от одного лагеря до другого. Означают по глазомеру дороги, реки и ручьи..., равномерно леса, болота, пруды, впадины и возвышения, заключающиеся в пространстве главных пунктов..., означенных на столике, наблюдая, чтобы все местоположение с возможным тщанием было представлено...»²⁶⁰. Как следует из анализа Руководства..., в нем впервые явно переплетаются две традиционных школы: французских инженер-географов по части геодезического обоснования (определения «главных тригонометрических пунктов») и русских геодезистов по части съемки.

Рельеф предписывалось показывать отмывкой при условном освещении с северо-запада и буквенными обозначенииями его проходимости для родов войск: пехоты (П), пехоты и конницы (В), пехоты, конницы и артиллерии (Т). Буквенные обозначения применялись также для лесов, подразделявшихся на четыре класса от «великого леса» до «кустарника».

Серьезное значение придавалось отображению гидрографии, решающим образом влиявшей на условия проходимости войсками местности.

При движении армии инженер-географам предписывалось «снимать маршрут каждой колонны с означением местоположения на некоторое расстояние по обеим сторонам дороги», а при занятии армией позиции и во время боя они должны были наносить на план как размещение полков и бригад перед атакой, так и «все движения различных войск и расположение батарей с показанием числа орудий». Помимо всего прочего инженер-географы должны были вести обязательный раздел Исторического журнала дивизии, содержащий «подробное топографическое описание земли и поправку лучших карт; особливо того, что до военных позиций и сообщений касается...»²⁶¹. По нашему мнению, указанное описание, богато насыщенное подробностями географического характера, выполнено в духе русской географической традиции XVIII в.

В начале 1811 г. князь П.М. Волконский «представил проект доктора астрономии и физики Корнелия Рейсиха об учреждении механической мастерской для приготовления разного рода математических инструментов для Квартирмейстерской части, Депо карт и Инженерного департамента... Этому заведению положено было находиться при Квартирмейстерской части под ближайшим распоряжением профессора Рейсиха; в последствии же оно вошло в состав Военно-топографического депо.. .»²⁶².

Хорошим дополнением к Руководству... стало изданное по указу императора Александра I в 1812 г. Краткое наставление о съемке мест геометрическим столиком... саксонского картографа майора И. Лемана, переведенное со значительными изменениями и дополнениями применительно к практике русской полевой картографии «1-го кадетского корпуса (бывшего Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. - Авт.) штабс-капитаном Хатовым». Краткое наставление... предназначалось в основном для армейских офицеров. Тем не менее оно содержало детальные сведения по мензульной съемке для крупномасштабного картографирования территории, полезные и для съемшиков из числа офицеров-квартирмейстеров и колонновожатых²⁶³.

Таким образом, из анализа событий, связанных с дальнейшим развитием ВТС русской армии, топографического обеспечения войск и военной картографии следует, что в конце XVIII - начале XIX вв. основное внимание уделялось разработке методик, инструкций и наставлений для выполнения рекогносцировочных съемок офицерами Квартирмейстерской части в период подготовки и ведения боевых действий. Принципиально новых методических материалов для выполнения «правильных» крупномасштабных топографических съемок в это время практически не разрабатывалось (возможно, были написаны рукописные инструкции для мензульной съемки Выборгской губернии в 1798 г., но они не сохранились). Впрочем, и объем выполненных работ по этим съемкам территорий российских губерний к тому времени был невелик²⁶⁴.

В то же время наиболее крупным достижением Депо карт стало завершение издания в 1805 г. Столистовой карты - Подробной карты Российской империи и близлежащих заграничных владений (в масштабе 20 верст в дюйме)²⁶⁵. В отличие от ранее изданных карт²⁶⁶ на ней, кроме населенных пунктов, дорог, рек, лесов и других элементов местности, был изображен рельеф (вначале методом полуперспективы, позднее - штриховкой). В ее основу были положены материалы различных съемок: военных, генерального межевания, губернских правлений и прочих, проведенных в 1797-1804 гг. Масштабирование и ориентировка карты выполнялась по 62 астрономическим пунктам, расположенным на территории России. Эта карта, составленная в проекции Бонна, была наиболее точной и подробной среди карт, изданных в России до 1805 г. Недаром ее по справедливости называют важнейшим картографическим произведением начала XIX в.²⁶⁷ За ее создание «всем служащим Депо карт даны [были] на воротники петлицы, которые впоследствии перешли на все Инженерное ведомство...»²⁶⁸.

Как отмечалось выше, в начале XIX в. «правительство наше обратило серьезное внимание на необходимость производства правильных съемок». Однако, единственным источником «для укомплектования съемочных партий служила... Квартирмейстерская часть, располагавшая весьма небольшим числом офицеров, которые..., имея множество других занятий, могли посвящать съемкам весьма небольшую часть времени²⁶⁹. От этого происходили беспрестанные перемены, как в начальствующих лицах, так и в личном составе производителей работ, и это же обстоятельство побудило в 1811 году вовсе приостановить работы...»²⁷⁰.

Что касается Депо карт, то в течение почти 15 лет его структура и круг обязанностей оставались практически неизменными. Организация и содержание картографических работ в России находились на уровне XVIII в., что совершенно не отвечало требованиям практики. Во всяком случае, нашим наиболее просвещенным соотечественникам того времени это было очевидно. Так, деятельность Депо карт в первом десятилетии XIX в. и перспективы его развития инженер-генерал-майор К.И. Опперман характеризует следующим образом: «Чтобы впредь топографические съемки учинены были с такою точностью и подробностью, с каковою... новейшие иностранные топографические карты сняты, то есть чиновниками сведущими в астрономических наблюдениях, в тригонометрических и в частных ситуационных съемках, но сей цели достигнуть нельзя, пока не будут особенно обученные географические инженеры, а чтобы не составить с большими издержками особенной таковым инженерам штат, то кажется приличнее всего умножить мало помалу число чинов Собственного его императорского величества Депо карт (при котором господа Вильбрехт, Пенснер, Теслев и Теннер уже имеют нужные географическому инженеру познания) сие заведение по примеру французского военного депо распространить, и учредить так, чтобы оное соответствовало нынешнему выше сего означенному предмету, но и могло бы управлять астрономическо-тригонометрическими съемками...»²⁷¹.

Как полагают, ближайшим результатом упомянутого рапорта, а также вполне прогнозируемых международных осложнений стало создание военно-топографической организации, предназначенной осуществлять и управленческие функции. 27 января 1812 г. было опубликовано правительственное распоряжение, в котором уведомлялось, что Депо карт переименовывается в Военно-топографическое депо (ВТД), предназначение же, состав и решаемые задачи этой новой организации нашли отражение в Положении для Военно-топографического депо.... В нем, в частности, отмечалось, что «1. Военно-топографическое депо есть установление, учрежденное под непосредственным начальством военного министра для собрания, составления и хранения карт, планов, чертежей, топографических и статистических описаний, журналов и донесений о военных действиях, проектов диспозиций наступательной и оборонительных войн и особо для сочинения из всех собираемых материалов основательных записок и таблиц из исторических сведений. 2. Военно-топографическое депо состоит из шести отделений. 3. Оно управляется директором, который назначается его императорским величеством из генералов или полковников... [Предметами деятельности ВТД являются:]... 1. Занятия по особым поручениям. 2. Астрономические наблюдения и тригонометрические съемки к сочинению карт (больших пространств) нужныя. 3. Составление и черчение карт (как топографических, так и географических по лучшим подлинникам). 4. Надзор над архивом планов и карт и над библиотекою... 5. Гравирование и отпечатание карт и планов. 6. Письмоводство, управление и распоряжение суммами...»²⁷².

Спустя месяц после высочайше утвержденного правительственного распоряжения об образовании ВТД был утвержден и его штат: «военный министр (генерал-адъютант М.Б. Барклай-де-Толли. - Авт.) при учреждении Военного министерства исходатайствовал для собственного его величества Депо карт новый штат с ясным определением предметов занятий... По сему штату, высочайше утвержденному 28-го февраля 1812 года..., депо..., составляя часть Военного министерства, поступило в непосредственное начальство военного министра...»²⁷³.

В соответствии с новым штатом в состав ВТД, как выше отмечалось, входило шесть отделений: 1 -е - Для особых поручений; 2-е - Для астрономических наблюдений и тригонометрических съемок; 3-е - Для составления и черчения топографических и географических карт; 4-е - Для надзора за архивом карт и планов, составлением истории: 5-е - Для гравирования и печатания карт; б-е - Канцелярия²⁷⁴.

Чиновники, состоявшие при отделениях, могли быть частью инженерные и квартирмейстерские, а частью гражданские чины. Для выполнения топографических съемок «военному министру предоставлялось право прикомандировывать к Военно-топографическому депо потребное число штаб- и обер-офицеров из Квартирмейстерской части и Инженерного корпуса, назначая их поименно; а для прислуги при инструментах требовать нижних чинов из пионерных (инженерных. - Авт.) и артиллерийских полков...». Для «употребления вырученной суммы на обновление оборудования» и «прибавки к жалованию» отличившимся чиновникам было разрешено продавать карты всем в них нуждающимся²⁷⁵.

Таким образом, общегосударственный картографический орган России, каким было «Собственное е. и. в. Депо карт», в 1812 г. был превращен в сугубо военную организацию. По образному выражению историка картографии начала XX в. Н.М. Быковского «российская картография была пристегнута к колеснице Марса, и это монополизирование Военным ведомством в милитаристических, главным образом, целях, конечно, не содействовало ее успешному развитию в дальнейшем...»²⁷⁶. Тем не менее внешние обстоятельства вынуждали - французский император Наполеон I со своей армией стоял у российских границ, а учреждение ВТД, бесспорно, обеспечивало качественное решение специфических задач Военного ведомства.

23 января 1812 г. последовал именной указ по Военному ведомству об учреждении Механической мастерской Генерального штаба (в то время Свиты е. и. в. по Квартирмейстерской части, именуемой в официальных документах также и Генеральным штабом) «для приготовления разного рода математических инструментов». Штат Механической мастерской, переименованный впоследствии в Механическое заведение Главного штаба, был определен в 19 человек²⁷⁷. Во главе его был поставлен профессор К.Х. Рейссиг. Механическое заведение изготовляло необходимые приборы и инструменты для топографических работ: мензулы, планшеты, кипрегели, астролябии, алидады, буссоли, компасы и т. д. Инструменты для геодезических и астрономических работ ввозились из-за границы²⁷⁸.

Нарастающая угроза войны с Францией заставила вновь и более серьезно пересмотреть имеющийся в наличии (в ВТД) картографический материал. Картина оказалась безрадостной, но на проведение необходимой топографической съемки приграничного пространства в сжатые сроки из-за недостатка съемщиков было уже трудно рассчитывать. Некоторое облегчение давали так называемые военные обозрения со съемкой лишь отдельных, наиболее важных в военном отношении подробностей. В результате спешно принятых мер к концу 1810 г. военные обозрения были проведены на протяжении всего Западного пограничного пространства²⁷⁹, под которым подразумевалась обширная территория к югу от Курляндской губернии до Бессарабии, от государственной границы на западе до меридиана города Вильно на востоке. Это пространство охватывало Привислинские губернии и частично Ковенскую, Виленскую, Гродненскую, Минскую и Волынскую²⁸⁰.

В 1812 г. в виду начавшейся войны России с Францией реализация намеченного плана картографо-геодезических работ была временно отложена, «по части съемок в сей период было сделано весьма немного... Все чины Квартирмейстерской части состояли при войсках, а чиновников, принадлежащих собственно к депо и занимающихся съемкою, в то время еще не было...»²⁸¹. Деятельность ВТД во время войны сводилось в основном к переизданию некоторых карт, главным образом «20-верстки», которой широко пользовались войска особенно при перемещениях²⁸².

Здесь важно отметить, что в период войн XIX - начала XX вв. военная картография (за исключением ее организационных форм) приостанавливалась в своем развитии. На полях сражений использовались, как правило, имеющиеся к началу войны научно-методические наработки и инструменты. Но после окончания кампании отмечался качественный скачок в развитии военной картографии, базирующийся на накопленном военном опыте. Так, в период Отечественной войны 1812 г. стала остро ощущаться необходимость решительного улучшения ВТС русской армии и топографического обеспечения войск. Это обуславливалось тем, что, во-первых, с началом применения тактики рассыпного строя, резко сократившей людские потери от огня противника²⁸³, стало необходимо командирам и штабным офицерам уметь хорошо ориентироваться на местности, что было осуществимо только с помощью детальных и точных карт; во-вторых, широко используемая в войсках «20-верстка» из- за мелкого масштаба уже не удовлетворяла новым требованиям; в-третьих, офицерам-квартирмейстерам, загруженным множеством различных служебных обязанностей, не было возможности заниматься «правильными» топографическими съемками для создания крупномасштабных карт в тылу и на фронте действующей армии. Что касается обеспечения войск имевшимися картографическими материалами, то оно было организовано крайне неудовлетворительно, правда, не по вине офицеров-квартирмейстеров²⁸⁴.

Во время войны пополнилась коллекция российского Военно-ученого архива трофейными французскими топографическими картами и планами, в том числе принадлежавшими императору Наполеону I. Из них наибольшую ценность - по качеству исполнения и как историческая реликвия - представляет План поля сражения 5 и 7 сентября 1812 г., снятый геометрически французскими инженерами-географами Пресса, Шеврие и Реньо²⁸⁵.

В 1814 г. по настоянию князя П.М. Волконского было переведено сочинение (попавшее в Россию, по-видимому, также в качестве трофея) известного французского инженер-географа Дюпен-де-Монтесона «Искусство снимания мест и в особенности о военной съемке...»²⁸⁶. Эта работа была интересна тем, что представляла собой достаточно систематическое изложение тех научно-методических принципов, которые наряду с предшествующими обобщениями на ту же тему и практическим опытом чинов Квартирмейстерской части составили базу формирования основных исходных позиций деятельности Корпуса топографов после его образования в 1822 г.²⁸⁷.

В книге Дюпен-де-Монтесона прежде всего подчеркнуто исключительно важное значение топографических карт и деятельности топографов при обеспечении успеха в проведении военных операций, детально описаны методика построения триангуляции, способы вычисления координат пунктов и приведения в горизонтальную плоскость наклонных углов и расстояний, методы оценки точности работ, приборы и простейшие их поверки, способы рекогносцировочных съемок. Приведен ряд полезных рекомендаций по картографическому отображению различных элементов ландшафта. Большое внимание в работе уделено созданию так называемых военно-рекогносцировочных карт непосредственно в процессе ведения боевых действий, в том числе с использованием имеющихся карт иностранных государств²⁸⁸. В целом это была весьма полезная книга, поскольку содержала современные (на тот период) сведения научно-методического характера.

После окончания Отечественной войны 1812 г. астрономо-геодезические работы и топографические съемки на территории Российской империи, превратившейся к тому времени в крупнейшее государство Евразии, возобновились. Включение в состав России частей таких государств как Финляндия (1809) и Польское Королевство (1815), обладавших богатыми географическими и картографическими традициями, русско-турецкие войны и войны с наполеоновской Францией, а также продолжающееся движение на восток, освоение Кавказа²⁸⁹ - все это оказывало значительное влияние на развитие российской картографии²⁹⁰.

«Съемочная администрация в первые 15 лет настоящего [XIX] столетия... находилась во власти генерал-квартирмейстера, которым в то время был инженер-генерал [П.К.] фон-Сухтелен. В его распоряжении состоял весь личный состав производителей работ. В 1815 г. управление генерал-квартир- мейстера образовало составную часть Главного штаба его императорского величества и вместе с другими таковыми частями Военного департамента, не исключая и Военно-топографического депо, поступило под общее начальство князя... Волконского, который при самом вступлении в должность, желая преобразовать государственные съемки на новых началах, озаботился о личном составе производителей работ...»²⁹¹.

Комплектование Квартирмейстерской части, а, следовательно, главного, если не единственного контингента съемщиков, обусловливалось довольно строгими правилами. Для испытания желающих поступить в эту часть первоначально колонновожатыми в 1816 г. был образован особый комитет. От кандидатов требовались следующие познания: «правильное употребление русского языка и одного из иностранных, география, история, особенно русская, полевая фортификация и начальная тактика; из математики: арифметика, алгебра до уравнений 3 степени, лонгиметрия и планиметрия. От офицеров, желающих поступить в Квартирмейстерскую часть, требовалось... сверх того, общее понятие о высшей тактике, плоская и сферическая тригонометрия, частная съемка, употребление инструментов и общее понятие о теории большой тригонометрической съемки. В то время между офицерами Квартирмейстерской части были очень распространены математические познания... Благодаря хорошему математическому образованию... из числа офицеров Квартирмейстерской части вышло много хороших геодезистов...»²⁹². Поэтому и пополнение ее предполагалось также достаточно образованными молодыми людьми.

Среди офицеров-квартирмейстеров особое место занимает «пионер русской триангуляции» К.И. Теннер²⁹³. После выполнения астрономо-геодезических работ (1809-1812) капитан К.И. Теннер находился в действующей армии на полях сражений Отечественной войны 1812 года. Там он отличился, принимая участие в ряде крупных сражений. В начале 1813 г. подполковник К.И. Теннер был назначен обер-квартирмейстером 7-го пехотного корпуса, затем - обер-квартирмейстером 1-го пехотного корпуса польской армии. Участвовал в Заграничном походе русских войск, а после возвращения в Россию был назначен, в чине полковника, обер-квартирмейстером 1-го пехотного корпуса 1 -й армии. «Этим закончилась служба Теннера при войсках и началась геодезическая карьера, на которой он получил громкую известность и прославился громадною массою произведенных им работ, необыкновенною их точностью и полною преданностью и любовью к делу, которому он посвятил более сорока лет своей жизни...»²⁹⁴.

16 декабря 1815 г. предписанием генерал-адъютанта князя П.М. Волконского повелено было «производить тригонометрическую и топографическую съемку Виленской губернии и приступить ныне к первой, а к последней по окончании уже части тригонометрической сети, ибо топографическая съем- ка должна основываться на тригонометрической...»²⁹⁵.

Работы высшего 1 -го разряда начались в пограничных Виленской и Гродненской губерниях, где, «дабы иметь вернейшую топографическую карту сих губерний», К.И. Теннер предложил «произвести съемку самую подробнейшую по правилам тригонометрии, к чему потребно составить тригонометрическую (триангуляционную. - Авт.) сеть, основанную на астрономических наблюдениях...»²⁹⁶.

На этой работе, в которой вместе с К.И. Теннером участвовали в будущем известные геодезисты, офицеры Генерального штаба капитан Мессинг, подпоручик Э.И. Дитмарс, прапорщики Э.Ф. Гецель, П.К. Занден и М.П. Бырдин, а в последний год и колонновожатый И.И. Ходзько, следует остановиться подробнее, поскольку именно здесь в основных чертах сформировался четкий порядок в организации работ, методике измерений и последующей обработке результатов, которого придерживались позже военные геодезисты русской армии.

Рекогносцировка Виленской губернии показала, что для измерения базиса (по льду) может быть использовано одно из озер, а для проложения триангуляционной сети 1-3 разрядов (на классы 1-й, 2-й и 3-й треугольники и пункты стали делить с 1830-х гг.²⁹⁷) по причине низменной и лесистой местности этой губернии потребуется постройка высоких сигналов.

По проекту, составленному К.И. Теннером, предполагалось от первого базиса проложить два ряда перворазрядных треугольников: один - через города Вильно и Ковно, другой - через город Шавль до Полангена, вблизи которого предполагалось измерить «повторительный базис». Пространство между перворазрядными сетями надлежало заполнить треугольниками 2-го и 3-го разрядов «для определения твердых точек топографической съемки». Для ориентирования сети требовалось определить географическую широту и азимут стороны на одном из перворазрядных тригонометрических пунктов. Таким пунктом была выбрана «обсерватория», построенная в Мешканцах.

В числе приборов, первоначально полученных для этой работы, имелись 13-дюймовый повторительный круг Баумана, 6-дюймовый теодолит Рамсдена, 8-дюймовый секстант Траутона с искусственным горизонтом, «ручная труба» и цепь Рамсдена. Позже были получены: 15-дюймовый повторительный круг Траутона, два небольших теодолита, изготовленных в Механической мастерской, 18-дюймовый вертикальный круг Эртеля и 3-фунтовая пассажная труба для астрономических наблюдений. Для измерения базисов использовался «точный и надежный базисный прибор», изготовленный в Механическом заведении и нормальная сажень Гольдбаха²⁹⁸.

Для ориентирования триангуляционной сети К.И. Теннер выбрал пункт Мешканцы. Один «бок перворазрядного треугольника Мешканцы-Немеж был расположен по меридиану посредством пассажного инструмента». Высоты перворазрядных пунктов, определенные в результате измерения взаимных зенитных расстояний (позже этот способ определения высот будет называться тригонометрическим нивелированием²⁹⁹), приводились к уровню Балтийского моря. Для этого «при Полангене были произведены неоднократные наблюдения над состоянием морского уровня»³⁰⁰.

Осенью 1818 г. К.И. Теннер со своими помощниками определил широту (из наблюдений меридиональных зенитных расстояний звезд Полярной и Альтаира) и азимут направления обсерватории Мешканцы, а также «отстояние ее по долготе» от Виленской обсерватории. В основу вычислений были положены размеры Земли, выведенные французским математиком и геодезистом Л. Пюиссаном. Обсерватория Мешканцы впоследствие была также использована для ориентирования триангуляционной сети Курляндской и Гродненской губерний³⁰¹.

Следует отметить, что в первых астрономо-геодезических работах К.И. Теннер использовал преимущественно способы, предложенные французскими учеными Ж. Деламбром, А. Лежандром и П. Мешеном, но значительно их усовершенствовал и приспособил к специфическим условиям работ в России³⁰².

После определения сторон треугольников по методу Лежандра вычислялись разности географических широт и долгот перворазрядных пунктов и азимуты сторон треугольников. Вычисленные координаты, предназначенные для нанесения тригонометрических пунктов на мензульные листы съемки, перевычислялись в прямоугольные сферические. Позже положения пунктов наносились на указанные листы по географическим широтам и долготам³⁰³.

При измерении углов повторительными кругами применялся так называемый способ повторений, преобладавший в геодезических работах конца XVIII в. и первой четверти XIX в. Вертикальные углы или зенитные расстояния измерялись тем же инструментом, установленным в вертикальном положении³⁰⁴.

Для измерений углов второразрядных треугольников использовались также повторительные круги, если вершина этого треугольника совпадала с перворазрядной вершиной, в других случаях - теодолиты. На пунктах 3-го разряда углы не измерялись, а положение их определялось по пунктам 2-го и 3-го разрядов засечками.

Триангуляция Виленской губернии была наиболее обширной из выполненных геодезических работ К.И. Теннера. К концу работы (1821) перворазрядная тригонометрическая сеть, основанная на трех базисах, состояла из 11 замкнутых полигонов, содержащих 115 треугольников, и 98 опорных пунктов, в числе которых были: 71 сигнал и 21 пирамида высотой 5-15 сажень, 8 башен. Сети 2-го и 3-го разрядов «содержали 3020 треугольников и 1225 точек с 479 местами наблюдений³⁰⁵. Эта триангуляция Виленской губернии, «основанная на строгих научных началах и проведенная с ясно определенными целями», стала в свою очередь «началом нового замечательного периода в истории русской военной картографии...»³⁰⁶.

На основе рассмотренных астрономо-геодезических работ в 1819-1829 гг. К.И. Теннером была проведена в Виленской губернии первая в России сплошная (без применения астролябий) мензульная съемка. Она проводилась в масштабе 250 саженей в дюйме, «полубеловые» планы составлялись в верстовом масштабе.

Общие правила для проведения топографических съемок в то время состояли в следующем. Тригонометрические пункты служили основой для разбивки геометрической сети. Инструментально снимались лишь важнейшие объекты местности - большие дороги, реки и границы губерний. Для этого широко использовался способ графических засечек. При нанесении подробностей на планшет иногда применялась мерная цепь; в лесных пространствах допускалось употреблять буссоль. Основное содержание карты рисовалось «при помощи глазомера». В процессе съемки рельеф изображался горизонталями с указанием угловой величины скатов местности, причем инструментально наносились только контуры вершин и тальвегов. В камеральных условиях рельеф вычерчивался в штрихах по системе И. Лемана, предложенной им в 1799 г.

При применении этой системы на практике местность как бы освещалась из зенита³⁰⁷, а различие в уклонах местности выражалось толщиной штрихов и промежутками между ними. Чем больше была крутизна ската, тем толще изображались штрихи и тем меньше давались промежутки между ними, и наоборот. Для изображения рельефа этим способом была также разработана специальная шкала штрихов (шкала Лемана), в которой уклон от 0 до 45° разбивался на девять разрядов по 6° в каждом с указанием толщины штрихов и промежутков между ними в каждом разряде³⁰⁸.

Наряду с проведением топографических съемок осуществлялся сбор материалов для составления «статистических описаний местности», которые совместно с военными картами должны были доставить сведения, необходимые при разработке плана кампании, при движении и расквартировании войск, для выяснения местных ресурсов по снабжению продовольствием и вообще по содержанию армии. Для этого требовалось проведение обстоятельного физико-географического и социально-экономического изучения местности³⁰⁹.

Период 1816-1822 гг. был ознаменован значительным расширением съемочных работ и активизацией научно-методических разработок в рамках ВТД. Прежде всего были разработаны условные знаки «для назначения войск на квартирных картах», «высочайше утвержденные» 8 января 1816 г. и отпечатанные тиражом 500 экз. для руководства офицерам Квартирмейстерской части. 20 апреля того же года дополнительно были разработаны условные знаки для составления планов сражений, маневров и квартирных карт. Примерно в это же время началась разработка общих условных знаков для военно-топографических карт - первоначально применительно к съемкам «Новой Финляндии» и Аландских островов³¹⁰. При их разработке главную роль играл руководитель этих съемок генерал-майор А.И. Хатов - начальник топографического отделения канцелярии генерал-квартирмейстера Главного штаба е. и. в. и директор Корпуса колонновожатых³¹¹. Опытные образцы условных знаков рассматривались членами Военно-ученого комитета (ВУК) Главного штаба е. и. в.³¹².

В основу разработки и дальнейшего применения условных знаков был положен принцип зависимости величины и визуальной наглядности условных знаков и надписей от важности (главным образом с оперативно-тактической точки зрения) картографируемых объектов. 19 апреля 1816 г. были приняты образцы условных знаков для карты «Новой Финляндии», а в 1817 г. по этим образцам были гравированы и разосланы в войска обязательные для использования при съемках условные знаки военно-топографических карт. В 1819 г. для показа рельефа при составлении топографических карт было предписано использовать метод штрихов по шкале Лемана. 24 октября 1819 г. были утверждены и изданы (в дополнение к знакам 1816-1827 гг.) Знаки границ для означения на топографических картах самого большого масштаба, которые уменьшаются по масштабу карты³¹³.

Практически одновременно с проведением астрономо-геодезических и топографических работ в Виленской губернии по инициативе войсковых штабов силами офицеров Квартирмейстерской части была продолжена топографическая съемка территории Финляндии, начаты съемки территорий Курской, Херсонской губерний и др., а также рекогносцировочные съемки районов расположения войск, возвратившихся из победоносного Заграничного похода.

Из материалов военных рекогносцировок второго десятилетия XIX в. особое значение имеет карта, составленная в 1816-1821 гг. офицерами-квартирмейстерами 1-й армии после возвращения ее из-за границы в Россию³¹⁴. Полное название этого картографического произведения - «Карта пространства, занимаемого войсками I армии, составленная из рекогносцировок офицеров Квартирмейстерской части во время командования оною генерал-фельдмаршала князя Барклая де-Толли и генерала от инфантерии графа фон дер Остен-Сакена в течение 1816-1821 гг.». В общей сложности, включая съемки офицеров-квартирмейстеров 2-й армии (1817-1827), было выполнено картографирование территорий 32 из 52 губерний России. Съемками и составлением карт руководил генерал-квартирмейстер 1-й армии генерал-майор М.Н. Гартинг³¹⁵.

Несмотря на то что рекогносцировочные съемки, положенные в основу карт, проводились без геодезического обоснования - в качестве съемочной сети использовались взятые с «20-верстки» «главные города и местечки так ровно и течение рек»³¹⁶ - и разрозненно, последние тем не менее отличались полнотой своего содержания и тщательностью исполнения, для решения тактических задач на местности были подходящими вполне. Использование карт в качестве геодезического обоснования в рассматриваемой работе было, в соответствии с поставленной задачей, уместно, при этом существенно экономились силы, средства и время.

При создании упомянутых карт широко использовались межевые материалы, значительно пополнявшиеся элементами, характеризующими проходимость местности и в первую очередь характеристиками дорог, рельефа и гидрографической сети. За редким исключением, упомянутые карты были составлены в едином масштабе - 5 верст в дюйме³¹⁷.

Современники высоко оценивали значение Карты пространства, занимаемого войсками I армии... Так, генерал-майор Ф.Ф. Шуберт в проекте своей 10-верстной карты назвал ее в качестве основного исходного материала, отмечая, что «сии глазомерные съемки весьма верны касательно направления дорог, течения рек и положения мест». Однако он прекрасно отдавал себе отчет в том, что от карт, составленных на такую громадную площадь методами рекогносцировки, в исключительно короткие для того времени сроки (всего пять лет), «нельзя требовать того, чтобы они были совершенно верными во всех подробностях, могущих быть означенных по сему масштабу...»³¹⁸.

Карты, составленные офицерами-квартирмейстерами 1-й и 2-й русских армий, широко применялись как исходный материал и для других картографических произведений, например, для карт специального назначения. В частности, уже в 1821-1824 гг. их использовали для обновления маршрутной карты, составленной в 1811 г.³¹⁹.

В 1820-х гг. были выполнены и другие обширные, не причисленные к общегосударственным, глазомерные (маршрутные и рекогносцировочные) съемки, как правило, со статистическим и военно-топографическим описаниями обозримых территорий³²⁰. Эти съемки, однако, предпринимаемые по инициативе отдельных государственных деятелей и войсковых штабов, выполнялись, как правило, обособленно и не принесли тех результатов которые могли бы дать для картографирования территории страны. «Если бы все эти работы соединены были вместе под руководством одного хорошего распорядителя, то не подлежит сомнению, что они не пропали бы даром и не пришлось бы, едва окончив съемку какого-нибудь пространства, тотчас же начинать новую работу на той же самой местности»³²¹.

В целом же для топографических съемок первых двух десятилетий XIX в. был характерен постоянный недостаток инструментов, квалифицированных съемщиков и «прислуги» - подсобных рабочих, охраны. Но несмотря на это результаты упомянутых съемок дали обширный материал, например, для «Столистовой» карты, широко используемой до 1840-х гг. На этих съемках получили хорошую практику офицеры-квартирмейстеры и колонновожатые, а после образования Корпуса топографов в 1822 г. и военные топографы, которые к середине XIX в. вывели отечественное картографирование на одно из первых мест в мире³²².

 

Примечания

241. Записки ВТД. 1847. С. 11.

242. Первая попытка построения триангуляции в России была предпринята И.Н. Делилем в 1737 г. в рамках его «Предложения о мерянии земель в России», с которым он выступил в Петербургской академии наук. В том же году И.Н. Делиль посредством деревянных шестов измерил по льду базис между Кронштадтом и Петергофом, соединив его два года спустя «треугольниками с некоторыми соседними пунктами». Однако «этим он и окончил свои работы, не сделав им никакого описания» /Исторический очерк деятельности КВТ. С. 65-66/. Полагают, что главной причиной прекращения работ стал отказ в их финансировании императорским правительством. В результате это интересное начинание было надолго забыто. К проекту И.Н. Делиля о развитии триангуляции вернулись, по указанию императрицы Екатерины II, в 1763 г., но академики Ф.И. Миллер и Ф.У.Т. Епинус дали на него отрицательный отзыв /Салищев К.А. Указ. соч. С. 150/, и почти полвека к этому виду работ в России больше не обращались.

243. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 529-530.

244. Новокшанова З.К. 1957. С. 29.

245. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 66.

246. Новокшанова З.К. 1957. С. 29.

247. Там же.

248. Со второй половины XX в. с запуском первых искусственных спутников Земли на основе опыта развития триангуляционных сетей стала развиваться космическая геодезия (см. Жонголович И.Д. 1970. С. 83-102). Автор настоящей работы посвятил этому направлению развития науки более 20 лет (см. Глушков В.В. 1996. С. 22-26; Глушков В.В., Насретдинов К.К. Способ создания космической геодезической сети // Патент на изобретение, № 2124217, приоритет от 6.05.97 г. Зарегистрирован 27.12.1998 г.; Глушков В.В., Насретдинов К.К., Шаравин А.А. 2002 и др., а также более 70 других научных трудов по этой тематике).

249. Цит. по кн.: Новокшанова З.К. 1957. С. 29-30.

250. Первая проекция была разработана в 1650 г. французом Н. Сансоном, а стала известна по имени первого директора Гринвичской астрономической обсерватории Д. Флемстида, применившего ее в своем атласе /Быковский Н.М. Указ. соч. С. 132-133/.

251. Лиодт Г.Н. Указ. соч. С. 94.

252. Генерал-адъютант - почетное звание высших военных чинов, зачисляемых в Свиту е. и. в. С 1808 г. присваивалось, как правило, полным генералам и генерал-лейтенантам.

253. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 480.

254. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 99.

255. Там же. С. 33.

256. К концу 1810 г. военные обозрения были проведены на протяжении всего Западного пограничного пространства на глубину от 200 до 500 км /Андреев Н.В. 1962. С. 13/.

257. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 490.

258. Руководство... 1811. 130 с.

259. Цит. по кн.: Постников А.В. 1989. С. 88.

260. Цит. по кн.: Там же. С. 88.

261. Цит. по кн.: Там же. С. 89.

262. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 33.

263. Постников А.В. 1989. С. 89.

264. В 1798-1804 и 1809-1811 гг. были проведены съемки в «Российской Финляндии», в 1800-1802 гг. и 1805-1810 гг. - в отдельных районах Санкт-Петербургской, Новгородской и Олонецкой губерний, в 1801-1806 гг. - в Волынской и Подольской губерниях, в 1803-1804 гг. и 1806-1811 гг. - в Лифляндской губернии и на прилегающих к ней островах, в 1805-1806 гг. - в Подолии и Очаковской степи. Кроме того, в 1801 г. и в 1803-1810 гг. были предприняты комплексные экспедиции для выявления возможностей картографирования территории Кавказа, в 1810 г. проведены съемки Тарнопольского округа, рек Березины и Несвижа и некоторые другие /Новокшанова-Соколовская З.К. 1967. С. 116-118/.

265. Постников А.В. 1989. С. 90

266. В первое десятилетие существования Депо карт были составлены следующие карты мелкого масштаба: Пограничная карта Российской империи с Пруссией, Австрией и Турцией (в масштабе 25 верст в дюйме); Генеральная карта части России, разделенной на губернии и уезды с изображением почтовых и других главных дорог (в масштабе 50 верст в дюйме) и др. /Кудрявцев М.К. Указ. соч. С. 32/.

267. РГВИА. Ф. ВУА. № 19878, 19892.

268. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 32.

269. Квартирмейстерской частью и Инженерным корпусом в начале XIX в. выделялось незначительное количество офицеров для выполнения топографических съемок: с 1802-1811 гг. от 15 (1811) до 65 (1809) /Кудрявцев М.К. Указ. соч. С. 35/.

270. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 6.

271. РГВИА. Ф. 26. Оп. 1. Д. 477. Л. 525-526 об., 529-530 об., 543.

272. ПСЗ. Т. ХХХII. № 24971. С. 37-39.

273. Записки ВТД. 1837. С. 19.

274. Литвин А.А. Указ. соч. С. 50.

275. Записки ВТД. 1837. С. 20.

276. Быковский Н.М. Указ. соч. С. 189.

277. ПСЗ. Т. XXXII. № 24962. С. 18; ПСЗ. Т. XLIII. Ч. 2. Книга штатов. С. 402.

278. Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 113.

279. Андреев Н.В. 1962. С. 13.

280. Селиханович В.Г. 1961. С. 19-20.

281. Записки ВТД. 1837. С. 21.

282. Кудрявцев М.К. Указ. соч. С. 37.

283. Впервые тактику рассыпного строя применили наполеоновские войска /Федчина В.Н. 1967. С. 78/.

284. Вопрос о централизованном обеспечении войск картами стал более или менее решаться спустя полвека после окончания Отечественной войны 1812 г. В указанный период издававшиеся в ВТД карты обычно поступали в географический магазин Главного штаба и продавались всем, в том числе и воинским частям. Начиная с 1869 г. в соответствии с циркуляром Главного штаба была введена и бесплатная высылка карт в войска, что значительно сокращало по времени процесс доведения карт до потребителя /Кудрявцев М.К. Указ. соч. С. 53/. Однако более отлаженной стала система обеспечения войск картами, опробованная в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. /Глушков В.В., Шаравин А.А. Указ. соч. С. 357/.

285. РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3803. Л. 1-3.

286. [Монтесон Дюпен де]. 18??.

287. Постников А.В. 1989. С. 106.

288. Там же. С. 106-107.

289. В 1811 -1813 гг. было составлено военно-топографическое описание Кавказа полковником Буцковским с приложением карты на 17 листах в масштабе 250 саженей в дюйме /Новокшанова-Соколовская З.К. Указ. соч. С. 119/.

290. Постников А.В. 2002. С. 39.

291. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 59.

292. Там же. С. 59-60.

293. Теннер К.И. «в 1803 году участвовал в посольстве графа Головкина в Китай, причем по пути составлял маршруты и глазомерные съемки... В 1808 году... занялся изучением астрономии у академика Шуберта, причем изучил весьма основательно теоретическую часть...» /Исторический очерк деятельности КВТ. С. 67-68/.

294. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 68.

295. Записки ВТД. 1843. С. 3.

296. Цит. по кн.: Постников А.В. 1989. С. 108.

297. Папковский П.П. Указ. соч. С. 34.

298. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 69.

299. Начало тригонометрическому нивелированию в России было положено И.Н. Делилем в 1738 г. в инструкции, составленной для геодезистов. В ней, в частности, предписывалось определять высоты гор, башен, уровень воды в реках посредством измерения вертикальных углов (разности высот по углу наклонения и горизонтальному проложению расстояния) с помощью квадрантов с двумя зрительными трубами, на одной из которых (для приведения ее в горизонтальное положение) устанавливался уровень /Фель С.Е. Указ. соч. С. 41/.

300. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 70

301. Новокшанова З.К. 1957. С. 33-34.

302. Там же. С. 33.

303. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 78.

304. Новокшанова З.К. 1957. С. 34-36.

305. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 70.

306. Салищев КА. Указ. соч. С. 168.

307. Изображение гор в виде холмиков стало постепенно заменяться рисунками продольных гряд с освещением (боковым) с 1718 г. При этом склоны гор обозначались тонкими лучеобразно расходящимися штрихами. Этот способ стал широко употребляемым в отечественной картографии только в начале XIX в. /Быковский Н.М. Указ. соч. С. 134/.

308. Лиодт Г.Н. Указ. соч. С. 93.

309. Салищев К А. Указ. соч. С. 173-174.

310. Постников А.В. 1989. С. 108.

311. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 539.

312. Постников А.В. 1989. С. 108.

313. Там же.

314. Кабузан В.М., Постников А.В. 1976. С. 67-70.

315. Сергеев С.В., Долгов Е.И. 2001. С. 485-484.

316. Цит. по кн.: Постников А.В. 1989. С. 109.

317. Постников А.В. 1985. С. 168.

318. Цит. по кн.: Постников А.В. 1985. С. 168.

319. Постников А.В., 1989. С. 111.

320. Например, глазомерные съемки при движении от г. Орска по Киргиз-Кайсацким степям; при движении по Сибири во время следования русской дипломатической миссии по пути длиной более 6 тыс. верст; Новгородских военных поселений, Украинской линии, многочисленных полей сражений и других небольших территорий /Новокшанова-Соколовская З.К. Указ. соч. С. 42-43/.

321. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 55.

322. Новокшанова-Соколовская З.К. Указ. соч. С. 43.