6 ноября 1796 г. на российский престол вступил император Павел I. Незамедлительно приступив к государственным и военным реформам, он «соизволил обратить особенное внимание на недостаток в России хороших карт и на... беспорядки и упущения частей, которые должны были заниматься сим важным делом...»¹⁷⁰.

13 ноября 1796 г. (еще до своей коронации) Павел I своим именным указом учредил «Чертежную его императорского величества» («Собственно для особы е. и. в. чертежную»). Ее управляющим был назначен инженер-майор К.И. Опперман - опытный боевой офицер, служивший до поступления на русскую службу (в Инженерный корпус) в войсках Великого герцогства Гессен-Дармштадского¹⁷¹. Затем вместо расформированного по причине «экономии средств» Генерального штаба, просуществовавшего более трех десятилетий, Павел I учредил «Свиту е. и. в. по Квартирмейстерской части» (далее по тексту - также Квартирмейстерская часть) и ввел в ее состав «Чертежную...».

В 1797 г. «Чертежная...» была переименована в «Собственное е. и. в. Депо карт¹⁷²» (далее по тексту - Депо карт). Документально точной датой основания этого Депо является 8 августа 1797 г.¹⁷³. «Сей самый год... можно считать [и] началом существования Военно-топографического депо (учрежденного в 1812 г. - Авт.), как отдельной части¹⁷⁴... Государь император... приказать изволил: учредить сие депо с тем, чтобы оное было не только военным, но полным государственным архивом карт и планов»¹⁷⁵.

Таким образом, учреждение в 1797 г. Депо карт стало отсчетной точкой организационного начала военной картографии в России¹⁷⁶. Хотя «не организованная» в указанном смысле военная картография к этому времени сумела достичь значительного развития и добилась определенных успехов в создании карт: «начала оформляться собственная русская картографическая школа, положившая основы для появления крупных [картографических] произведений XIX в.». В самом же содержании работ военных картографов «определились две основные линии: выполнение карт общегосударственного значения обширных территорий внутренних частей России, в целях ее общего изучения, и картографическое (топографическое. - Авт.) обеспечение войск»¹⁷⁷. Вторая «линия» упомянутых работ в конце XVIII - начале XIX вв. получила особенно сильное развитие, поскольку этот период ознаменовался рядом войн (1798-1800 гг., 1808-1809 гг. - со Швецией; 1805-1807 гг., 1812-1815 гг. - с наполеоновской Францией и др.).

Первым управляющим Депо карт (с подчинением некоторое время генерал-квартирмейстеру) был назначен инженер-майор К.И. Опперман. «Управляющему... предоставлено было требовать... из разных мест все нужные для депо сведения. Сверх того, генерал-квартирмейстеру, генерал-инженеру и другим лицам вменено было в обязанность представлять в Депо карт оригиналы всех, составленных под их ведением, чертежей описаний и рассуждений и, без предварительного сношения с депо, не приступать ни к каким съемкам...»¹⁷⁸.

В течение первого года в Депо карт, размещавшегося в нескольких комнатах Зимнего дворца его императорского величества¹⁷⁹, из разных учреждений поступило 766 планов и карт¹⁸⁰, различные картографические материалы 44 губерний европейской и азиатской России, включавшие до 900 названий¹⁸¹, - практически «все какие только были в то время в России лучшие собрания...»¹⁸². Чинам, состоявшим в то время при депо, «вменено было в обязанность приводить беловые чертежи в надлежащую между собою связь, единообразие и порядок и не только составлять и издавать подробные карты и планы для общественного употребления, но составлять и описания к ним...»¹⁸³.

При учреждении Депо карт постоянный штат не устанавливался. Для проведения работ к нему прикомандировывалось «неопределенное число штаб- и обер-офицеров» из Инженерного корпуса (70% личного состава депо¹⁸⁴), офицеры бывшего Генерального штаба и «других команд», имевшие опыт составления карт.

В 1798 г. при Депо карт была организована «особая гравировальная часть» в составе восьми художников-граверов. В их число вошли лучшие граверы России того времени¹⁸⁵. Обязанностями служащих депо стали составление и тиражирование новых карт на базе собранных и поступающих в это учреждение материалов¹⁸⁶.

К исходу первого года царствования Павла I усилиями офицеров-съемщиков Свиты е. и. в. по Квартирмейстерской части была закончена съемка территорий двух западных приграничных губерний - Гродненской и Виленской¹⁸⁷. Затем началась съемка на северо-западе: Петербургской, Олонецкой и Новгородской губерний¹⁸⁸.

С 1798 г. возобновились выполняемые ранее топографические съемки в Финляндии, Подольской, Волынской и Эстляндской губерниях. Эти съемки не имели астрономо-геодезической основы (хотя к этому времени был издан астрономический каталог академика С.Я. Румовского (1786), содержащий 62 пункта, из которых 44¹⁸⁹ находились в европейской части России¹⁹⁰), опирались на геометрическую сеть и сводились вместе путем последовательного соединения смежных участков. Они, к тому же, выполнялись без использования определенных инструкций. В результате, например, рельеф на соседних участках, сведенных в один лист, нередко изображался различными методами: отмывка, подчас дополненная вязаной штриховкой, чередовалась с перспективным рисунком гор и возвышенностей¹⁹¹. В целом можно отметить, что в этот исторический период опыт петровских геодезистов и татищевский Наказ геодезистам (1738) использовались весьма скромно.

Общий же порядок полевых съемочных работ в то время был примерно таков: «Все снимаемое пространство разбивали на участки, ограниченные реками, дорогами и проч. Каждый съёмщик, получив такой участок, обходил его вокруг, по границе, измеряя линии цепью и нанося углы на план с помощью алидады или же измеряя их астролябией и нанося транспортиром. Впоследствии граничные линии служили ему основанием для определения точек внутри участка засечками или же измерением цепью. В этом случае связи между соседними участками не было никакой, и когда приходилось составлять общую карту снятой страны, то вследствие накопления ошибок участки не приходились один к другому, так что нередко являлась необходимость некоторые из них уменьшать, другие же увеличивать. Через это, кроме ошибок съемки, на карту входили еще новые ошибки, неизбежные при такого рода сводке...»¹⁹².

С 1 июля 1798 г. императорским указом предписывалось направлять в Санкт-Петербург «вернейшие» копии с межевых планов и атласов, засвидетельствованные в губернских чертежных, а также планы, карты и описи лесов «за свидетельством директора чертежной». Это означало, что на Депо карт с того времени возлагались и задачи цензуры готовых к публикации картографических произведений¹⁹³.

В том же году было завершено стратегическое описание границ Российской империи¹⁹⁴ и началась съемка Выборгской губернии¹⁹⁵ с вычерчиванием ситуации непосредственно в поле на мензуле (мензульная съемка)¹⁹⁶. Последняя, как оказалось, была очень удобна при подготовке и даже во время ведения боевых действий. Однако параллельно выполнялась и ставшая традиционной астролябическая съемка.

9 декабря 1798 г. вышел указ императора Павла I Сенату «О ненапечатании и неиздании карт и планов земель Российской империи без дозволения Географического департамента и Императорского Депо и о невыпуске оных за границу»¹⁹⁷. Указом предписывалось «в пресечение злоупотреблений, могущих произойти от напечатания и издания общих и частных карт и планов земель империи... все карты и планы географические обыкновенные, к печатанию и изданию предполагаемые, предварительно вносить на рассмотрение Географического департамента при Сенате состоящего, топографические же, крепостные и всякого рода карты с показаниями, относящимися до военных операций, как то: дорогами, расстояниями и прочими подробностями, представлять на рассмотрение в... Депо карт и не... приступать к напечатанию и изданию оных [прежде], как получив на то решительное от сих мест дозволение...»¹⁹⁸. Указом воспрещалось также «выдавать, печатать и издавать всякого рода карты и планы Российской державы в каком бы том ни было месте вне пределов империи...», и, кроме того, «все доселе существующие, отпечатанные продающиеся карты под именем географических российских губерний отобрать и внести как их, так и самые доски в Собственное наше Депо карт...»¹⁹⁹.

В результате принятых мер большинство топографических карт стало рассматриваться как материалы ограниченного пользования. Более того, не только карты, но и методы их создания с того времени стали засекречиваться. Такие строгие «режимные» меры привели к тому, что российские карты, предназначенные для широкого использования, практически никогда не отражали истинного состояния картографической изученности территории России соответствующего периода, а богатое географическое содержание отечественных топографических карт оставалось неведомым не только для зарубежных ученых, но нередко даже для Петербургской академии наук²⁰⁰.

С другой стороны, по мнению Л.А. Кашина - одного из видных организаторов выполнения обширных астрономо-геодезических и топографических работ в СССР во второй половине XX в., в упомянутом указе императором Павлом I были «впервые сформулированы основные задачи Государственной геодезической службы России и ее органов геодезического надзора», а «топографические карты были отделены от географических»²⁰¹.

В 1799 г. и 1800 г. в Депо карт были подготовлены первые тиражи Подробной милитарной (военной. - Авт.) карты по границе России с Пруссией и Подробной милитарной карты по границе России с Портою Оттоманской 10-верстного масштаба, составленных под руководством К.И. Оппермана²⁰². Обе карты прекрасно читаются, несмотря на излишнюю пестроту значков леса²⁰³. В Депо карт продолжалась также практика издания атласов прошедших войн и военных кампаний. Например, Атлас кампании Российских войск в Швейцарии в 1799 г. и поныне представляет собой замечательный образец художественного изображения высокогорного рельефа в красках, «могущий служить предметом законной гордости русской дореволюционной военной картографии»²⁰⁴.

Указом от 18 октября 1800 г., данным Сенату («О бытие Географическому департаменту, состоящему при Экспедиции государственного хозяйства и сельского домоводства [Сената], при Депо карт...»), предписывалось присоединение указанного Географического департамента к Депо карт²⁰⁵. Передача всех дел, денежных сумм и личного состава завершилась 2 ноября того же года²⁰⁶.

В 1800 г. в состав Депо карт влился коллектив опытных картографов Географического департамента Кабинета Сената во главе с А.М. Вильбрехтом - крупнейшим русским картографом рубежа XVIII-XIX вв.²⁰⁷ В результате этого Депо карт стало центральным общегосударственным и контрольным органом по картографированию страны, имеющим богатейший архив карт и других картографических материалов, что позволило развернуть активную деятельность по составлению карт как для «общественного употребления», так и для Военного ведомства²⁰⁸.

В целом с указанного времени Депо карт стало играть роль научно-методического и организационного центра топографического картографирования страны по линии Военного ведомства. Однако специальных съемочных подразделений в нем создано не было, и все соответствующие работы продолжали выполняться офицерами Свиты е. и. в. по Квартирмейстерской части. За четыре же с половиной года существования Депо карт было сделано «весьма много...: введен... некоторый порядок в управлении...; собрано и приведено в известность много весьма важных чертежей, карт и планов...; издана в 1799 году гравированная «Генеральная карта части России, разделенная на губернии и уезды с изображением почтовых и других главных дорог». Карта сия долгое время была употребляема как квартирная...»²⁰⁹.

В 1801 г. на российский престол вступил император Александр I. 31 июля того же года генерал-квартирмейстером был назначен инженер-генерал П.К. фон Сухтелен. Ему были подчинены также Квартирмейстерская часть и Депо карт²¹⁰. В период его руководства деятельность этих военных организаций значительно активизировалась, а депо получило дальнейшее развитие.

«Дабы снабжать депо ежегодно новейшими картами и планами, издаваемыми за границею, по представлению... Сухтелена, высочайше повелено (в марте 1802 года): отпускать на покупку карт и планов ежегодно по 1000 червонцев из Кабинета; отпуск таковой суммы положил основание богатейшему собранию карт, планов и мемуаров, ныне (в 1837 г. - Авт.) хранящихся в депо...»²¹¹. Осуществляя одновременно общее руководство съемками пограничных губерний и составлением Столистовой карты России²¹², П.К. фон Сухтелен пришел к выводу, что съемочные работы, выполняемые рекогносцировочными методами без астрономического обоснования, носят только временный характер. В связи с этим он «возбудил ходатайство» к высшему военному руководству с предложением о выделении ему дополнительных средств «для призывания ученых мужей в Российскую императорскую службу», а затем, в 1802 г., направил наиболее подготовленных офицеров Квартирмейстерской части (это были «полковник Довре, майор Фридериций, капитан Нейдгард 2-й и поручики... Теслев 1-й, Теслев 2-й, Гартинг, Теннер и Иванов»²¹³) для обучения к академику Ф.И. Шуберту²¹⁴. «По всей справедливости, генерал Сухтелен должен считаться первым, который не только увидел необходимость астрономических познаний, как для офицеров Генерального штаба, так и для чинов, составлявших Депо карт, но и старался всеми способами доставить офицерам средства заниматься сею важною наукою²¹⁵, чем успел образовать весьма много отличнейших офицеров по этой части...»²¹⁶.

Академик Ф.И. Шуберт, который «не только занимал весьма почетное место в ряду ученых своего времени, но и вообще мог считаться крайне интересною и замечательною личностью»²¹⁷, оказал «немаловажную услугу» делу астрономического образования офицеров Квартирмейстерской части, «посвятив этому делу почти 20 лет и издав... свой замечательный трактат об определении астрономических пунктов..., выдержавший в самое непродолжительное время три немецких и два русских издания.. .»²¹⁸.

Этот трактат - Руководство к астрономическому определению географической долготы и широты...²¹⁹ - впервые был издан в России в 1803 г. Он посвящался, главным образом, вопросам практической астрономии и поэтому служил в течение ряда лет настольной книгой для офицеров Квартирмейстерской части (позже Генерального штаба), специализирующихся в этой важной области научно-практической деятельности²²⁰.

Особый интерес представляют изложенные в Руководстве способы определения широты и долготы, рекомендуемые для этой цели астрономические инструменты. Таковыми являлись «[Траутонов] секстант с зеркалами, искусственным горизонтом со стеклянною крышкою..., карманный хронометр и 3,5-футовая ахроматическая труба, - инструменты, удобные для перевозки в экипаже путешественника и позволяющие производить наблюдение в каждую благоприятную для того минуту...»²²¹.

Активно занимаясь научно-педагогической деятельностью, академик Ф.И. Шуберт осуществил и реформу в инструментальном оснащении астрономов-наблюдателей, постепенно заменив громоздкие и тяжеловесные инструменты более компактными: квадранты большого радиуса - отражательными секстантами, длиннофокусные неахроматические трубы и телескопы - короткофокусными ахроматическими трубами, маятниковые часы - хронометрами²²². Доминировавший в XV1I1 в. способ долготных определений по затмениям спутников Юпитера, требовавший очень больших временных затрат (примерно месяц), Ф.И. Шуберт заменил равноценным по точности, но более оперативным способом лунных расстояний (наблюдения выполнялись в течение 15 минут), введению которого благоприятствовало появление в то время более точных «лунных таблиц Бюрга» (1806)²²³. Наблюдения, основанные «на солнечных затмениях или покрытиях звезд Луною» - слишком редких астрономических явлениях, были заменены точным и «легко применимым к делу» способом «прохождений Луны через полуденные трубы». Наконец, «перенесение времени посредством хронометров, вошедшее употребление только в начале [XIX] столетия пополнило недостаток, который существовал еще в способах определения долгот...».

Первая экспедиция «по методе» и под руководством академика Ф.И. Шуберта была проведена в 1804 г. Астрономические работы по определению широты и долготы городов Полоцка, Сердоболя, Повенца, Онеги, Архангельска, Вытегры, Кеми, а также монастырей Сердобольского и Никольского выполняли его ученики: 15-летний сын Ф.Ф. Шуберт - колонновожатый (за успешное выполнение этого задания был произведен в подпоручики²²⁴), позже боевой офицер-квартирмейстер, видный военный геодезист и картограф, а также поручик А.П. Теслев 2-й - будущий помощник финляндского генерал-губернатора (1838-1847)²²⁵. 20 июня 1806 г. уже в чине капитана А.П. Теслев 2-й был причислен к Депо карт, и в последующем астрономические работы стали осуществляться уже с участием офицеров этого депо²²⁶.

За короткое время (1804-1807) Ф.И. Шубертом и его первыми ученика- ми-офицерами были определены широты и долготы 18 пунктов в европейской части России и в Сибири; из них 10 пунктов - во время следования русского посольства в Китай (Ф.И. Шуберт был в должности астронома - руководителя «ученой части» посольства, Ф.Ф. Шуберт и др. были его помощниками)²²⁷. Таким образом, после почти 15-летнего перерыва определение астрономических пунктов для топографических съемок на территории России возобновилось. Впоследствии новые методики и усовершенствованные астрономические инструменты прочно вошли в практику определения географических координат в полевых условиях и дали хорошие результаты.

В рассматриваемый период продолжала развиваться также научно-методическая база военной картографии. Одним из первых пособий, предназначенных для практического использования в войсках офицерами Квартирмейстерской части, была книга преподавателя Сухопутного шляхетского кадетского корпуса майора И. И. фон Фицтума «Рассуждение о сочинении военных планов в пользу молодых офицеров Свиты е. и. в. по Квартирмейстерской части...»²²⁸. В ней были изложены методика рекогносцировочных съемок и порядок составления планов и карт непосредственно при передвижении войск на марше, а также во время боевых действий.

В этой книге, которая, на наш взгляд, стала развитием учебника С. Назарова «Практическая геометрия...» (1761)²²⁹, большое внимание было уделено изображению на военных планах элементов, определяющих тактические свойства местности и в первую очередь характеризующих ее проходимость (дороги, гидрография и рельеф) и обзор (рельеф), правильному отображению ориентировки основных проездов и улиц в населенных пунктах с выделением наиболее значительных строений и оград, рассмотрена техника рекогносцировочных съемок с измерением углов посредством компаса и расстояний шагами.

Во время съемочных работ в полевых условиях, если не было возможности использовать непосредственное вычерчивание на мензуле, результаты всех определений предписывалось заносить в журнал с одновременным вычерчиванием эскизных изображений картографируемой территории - кроки. Высоты гор на таком черновом плане предлагалось обозначать цифрами, начиная от единицы для самой малой.

В книге, где основная часть отводится технике глазомерных и рекогносцировочных съемок, тем не менее подчеркиваются преимущества строгих инструментальных методов: «хотя употребление... астролябии и столика медлительно, однако для лучшего и вернейшего измерения... главных линий и углов... без сомнения очень выгодны...»²³⁰.

Важно отметить, что основные детали техники съемок, изложенные в труде И.И. фон Фицтума, оказали значительное влияние на формирование общих критериев русских военно-топографических съемок в XIX в., оставаясь практически неизменными до конца столетия²³¹.

Большим шагом вперед в деле разработки вопросов отображения характерных форм земной поверхности на карте, использования географии в интересах повышения качества крупномасштабной топографической съемки явился рукописный труд под названием «Описание нового способа снимать военные карты...»²³², сочиненный отставным полковником бароном Калемберхом (1802). Это рукописное «Описание...» позже широко использовалось для руководства на съемках, выполняемых чинами Квартирмейстерской части, и в научно-методической деятельности Депо карт. В научный оборот его ввел А.В. Постников²³³.

Значительная часть «Описания...» посвящена вопросам геоморфологии и доказательству того, что для правильного и точного отображения особенностей форм земной поверхности на картах необходимо знание законов их происхождения и развития, а также объединение усилий географов (испытателей природы) и картографов (землеописателей) в деле создания карт. В связи с этим барон Калемберх отмечал: «Испытатель природы или естествослов различает многие роды гор, землеописатель должен был бы делать то же самое и руководствоваться физикою, невзирая на то, что путь, по которому он идет, а равно и цель его совсем различны от пути и цели первого.

Ему только заниматься должно наружным образованием и связью их, яко могущими определить род и степень оных, не заботясь о внутреннем их составе, только разве когда оный изменяет и определяет наружный вид их...»²³⁴. Следует подчеркнуть, что это высказывание могло бы быть вполне уместным в любом современном руководстве по полевой картографии, освещающем роль геоморфологии в правильном отображении рельефа на топографических картах.

В «Описании...» уделялось также большое внимание «правилам, по которым природа посредством разных действующих сил образовала» многообразные формы рельефа «столь разноличенными». Так, для отображения характерных особенностей различных типов рельефа барон Калемберх считал наиболее приемлемым сочетание штрихов с отмывкой, которое позволяет «представить их на бумаге совершенно сходственными с природою».

Придавая большое значение научно обоснованному изображению рельефа на топографических картах, барон Калемберх, с одной стороны, подчеркивал исключительное военное значение этих карт, с другой - необходимость для топографа специальных военных знаний, так как он «должен все обозревать оком истинного полководца, дабы ничего не упустить такого, чтобы для генерала было нужным или чтобы могло для него сделаться полезным...»²³⁵.

Более глубокие знания по этой части имели, конечно, офицеры бывшего Генерального штаба - Квартирмейстерской части. Уровень же подготовки съемщиков, особенно унтер-офицерского звания, в этом отношении был всегда невысоким. Очевидно поэтому в последующие годы (вплоть до 1917 г.) военные съемки, как правило, возглавлял офицер Генерального штаба, имеющий соответствующее образование и кругозор.

Как следует далее из анализа «Описания...», барон Калемберх ввел новации и в практическую часть военно-топографической съемки, дальнейшее развитие инструментального оснащения съемщиков. Например, он предложил выполнять съемки не только с помощью обычного компаса, а посредством усовершенствованной им буссоли на штативе («ножке»), снабженной уровнем и диоптрами, имеющими помимо горизонтальных, вертикальные движения. Это позволяло измерять с помощью картушки компаса горизонтальные, а с помощью специального вертикального транспортира и вертикальные углы. Для измерения расстояний предлагалось использовать одомер - устройство в виде колеса или небольшой тележки с элементарным отсчетным приспособлением, а для съемки профилей местности и графического определения горизонтальных проложений линий по углу наклона и наклонному расстоянию - специально сконструированный бароном Калемберхом орометр. В качестве основных методов съемки рекомендовалось использовать засечки с линии буссольного хода, а также комбинацию буссольной и мензульной съемки²³⁶.

К 1804 г. была окончена топографическая съемка в масштабе 1 верста в дюйме в районе г. Выборга, о которой спустя три десятилетия генерал-лейтенант Ф.Ф. Шуберт скажет, что «хотя сия съемка не может в настоящее время удовлетворять всем требованиям, однако ж ее должно считать первым примером точной и систематической съемки, образовавшей весьма многих хороших офицеров...»²³⁷.

В 1806 г. «по высочайшему повелению» были осуществлены переводи публикация четырехтомного «Мемориала топографического и военного...», представляющего собой наставление, использовавшееся в Топографическом депо французской армии. Планы в приложении к «Мемориалу...» были отпечатаны в российском Депо карт. Издание этого труда было, бесспорно, полезным и своевременным для набирающей силу ВТС русской армии. Приведенные в нем исторический обзор развития картографии с древнейших времен и до конца XVIII в., обобщенные новейшие сведения по геодезии, топографии и географии, описания геодезических инструментов позволили систематизировть имевшиеся по этим вопросам разрозненные данные российских Депо карт и Квартирмейстерской части и способствовали развитию научно-методических изысканий в области топографического картографирования на базе уже оформившейся отечественной картографической традиции и применительно к условиям России²³⁸.

15 ноября 1809 г. инженер-генерал П.К. фон Сухтелен был назначен послом в Швецию с сохранением за собой на непродолжительное время должности генерал-квартирмейстера; бывшее до этого в его ведении Депо карт «осталось под непосредственным заведыванием инженер-генерал-майора Оппермана, назначенного управлять Инженерным департаментом... Сношения Депо карт с Квартирмейстерскою частью были самые близкие...»²³⁹.

6 сентября 1809 г. вышли в свет «высочайше утвержденные» императором Александром I условные знаки, предназначенные для использования «на квартирных картах для означения полков»²⁴⁰. Появление этого нового официально утвержденного нормативно-справочного документа ознаменовало собой существенное продвижение вперед в деле достижения единообразия отображения географических объектов на военных картах и планах, составляемых по съемкам офицеров-квартирмейстеров и колонновожатых.

 

Примечания

170. Записки ВТД. 1837. С. 7.

171. Сергеев С.В., Долгов Е.И. 2001. С. 509.

172. Depot - хранилище, склад (фр.).

173. Литвин А.А. 1998. С. 41.

174. Момент образования Депо карт до начала XXI в. было принято «считать началом самостоятельной Военно-топографической службы в России и СССР, отметившей в 1947 г. свой 150-летний юбилей» /Салищев К.А. Указ. соч. С. 164/.

175. Записки ВТД. 1837. С. 7.

176. Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 111.

177. Салищев К.А. Указ. соч. С. 163-164.

178. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 29.

179. В 1804 г. Депо карт было переведено в дом, где позже помещался Гвардейский штаб /Записки ВТД. 1837. С. 17/.

180. РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 306. Л. 1-22.

181. РГВИА. ВУА. Д. 306.

182. Записки ВТД. 1837. С. 8.

183. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 27-28.

184. Литвин А.А. Указ. соч. С. 39.

185. Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 113.

186. Литвин А.А. Указ. соч. С. 39.

187. Долгов Е.И., Глушков В.В. Указ. соч. С. 49-50.

188. Быковский Н.М. Указ. соч. С. 192.

189. Такое количество широтно-долготных астропунктов в то время «не имели... ни немцы, ни англичане, ни французы, ни итальянцы... Русские могут сказать справедливо, что они имели славу в истекшем XVIII столетии обогатить другие европейские государства усилиями и успехами в приложении астрономии к отечественной географии...» /Ващинин А. 1843. С. 48/.

190. Панковский П.П. Указ. соч. С. 23.

191. Салищев К.А. Указ. соч. С. 165.

192. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 120.

193. Литвин А.А. Указ. соч. С. 42.

194. Столетие военного министерства. Т. IV. 1902. С. 34..

195. Долгов Е.И., Гпушков В.В. Указ. соч. С. 49-50.

196. Постников А.В. 1985. С. 145.

197. ПСЗ. Т. XXV. № 18778 - С. 471.

198. Цит. по ст.: Постников А.В. 2002. С. 40.

199. Там же.

200. Там же. Постников А.В. 2000. С.

201. Кашин Л.А. Указ. соч. С. 33.

202. Литвин А.А. Указ. соч. С. 42.

203. Салищев К А. Указ. соч. С. 166.

204. Там же. С. 163.

205. Часто встречающееся в научной литературе утверждение о присоединении к Депо карт Географического департамента Петербургской академии наук, например, в книге /Кудрявцев М.К. Указ. соч. С. 32/, является ошибочным. Правда, Географический департамент Экспедиции государственного хозяйства... Сената и после присоединения к Депо карт оставался своего рода «государством в государстве» до 1811 г. и выполнял свои прежние функции, а также составление мелкомасштабных и среднемасштабных карт /Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 112/.

206. Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 68, 95.

207. Постников А.В. 1989. С. 69, 81.

208. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 28-29.

209. Записки ВТД. 1837. С. 9-10.

210. Литвин А.А. Указ. соч. С. 47.

211. Записки ВТД. 1837. С. 13.

212. «Столистовая карта» - такое название она получила потому, что первоначально была спроектирована на 100 листах, затем к ней было добавлено шесть листов на северную часть Финляндии, Кольский полуостров и Карелию. В итоге к 1805 г. карта, включая сборный лист, состояла из 107 листов (в 1816 г. в дополнение вышла «Карта Царства Польского, служащая к продолжению Подробной карты России», на шести листах) /Постников А.В. 1989. С. 90/.

213. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 32.

214. По другим данным, «с 1802 г. было приступлено к определению астрономических пунктов и к подготовке под руководством астронома-академика Шварца астрономов для нужд геодезии из офицеров-топографов». Это обстоятельство дало возможность через несколько лет приступить к выполнению работ по развитию триангуляционных сетей /Быковский Н.М. Указ. соч. С. 192/.

215. «В 1787 г... Адмиралтейство обратилось в Академию [наук] с просьбою подготовить морских офицеров к производству астрономических наблюдений как на суше, так и на море. Академия возложила это почетное поручение на Иноходцева (академик П.Б. Иноходцев. - Авт.) Таким образом, положено было начало астрономических курсов для подготовки офицеров, и в последствии курсы эти продолжались регулярно при академической обсерватории...» /Исторический очерк деятельности КВТ. С. 19/.

216. Записки ВТД. 1837. С. 14.

217. Записки ВТО. 1866. С. 3.

218. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 61.

219. Шуберт [Ф.И.]. 1803.

220. Шостьин Н.А. 1956. С. 14.

221. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 61-62.

222. Такими инструментами была оснащена экспедиция, которую возглавлял в 1806-1815 гг. академик В.К. Вишневский - «совещательный астроном» Адмиралтейского, а затем Гидрографического департамента Морского министерства. Он определил положение 223 пунктов в европейской части России на территории почти в 40° по долготе и 22,5° по широте (от Либавы до Екатеринбурга и от Мезени до Эльбруса) /РГВИА. Ф. 40. Oп. 1/1453. Д. 21. Л. 22-26/. В этой работе он стал основоположником методики долготных определений, представлявшей целесообразное сочетание определений основных и промежуточных пунктов и дававшей возможность получать искомые результаты в значительном количестве при большой скорости и достаточно высокой точности /Шостьин Н.А. Указ. соч. С. 15/.

223. Со временем способ лунных расстояний по точности стал уступать другим более совершенствованным астрономическим способам долготных определений и после кончины Ф.И. Шуберта (1824) он уже не только не рекомендовался для определений, но даже и запрещался /Шостьин Н.А. Указ. соч. С. 14/.

224. Новокшанова З.К. 1958. С. 13.

225. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 546.

226. Литвин А.А. Указ. соч. С. 47-48.

227. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 32, 64.

228. Фицтум И. 1801. С. 5-120.

229. Назаров С. 1761.

230. Фицтум И. 1801. С. 25.

231. Постников А.В. 1989. С. 82.

232. «Описание нового способа снимать военные карты, с такою же точностью, как и скоростью, означая при том главные разности в возвышении и примечания достойные выпуклости местностей; сопровождаемое примечаниями о сцеплении или связке и о отличительных видах гор относительно воинского искусства и о различных образах или способах выражать оные на картах. Сочиненное российско-императорской службы отставным полковником бароном Калемберхом и переведенное с французского Свиты е. и. в. по части генерал-квартирмейстерской майором Карбониер д’Арейтом» (1802). /РГВИА. Ф. 93. Оп. 1. № 683. Л. 1-31/.

233. Постников А.В. 1989. С. 83-86; Постников А.В. 1998. С. 60; Постников А.В. 2002. С. 40.

234. Цит. по ст.: Постников А.В. 2002. С. 40.

235. РГВИА. Ф. 93. Оп. 1. № 683. Л. 18 об.

236. Там же. Л. 2 об., 9, 16 об.-17 об.

237. Шуберт Ф.Ф. 1837. С. 141.

238. Постников А.В. 1989. С. 87.

239. Записки ВТД. 1937. С. 15.

240. РГВИА. Ф. ВУА. № 17912.