В 1720-1730-х гг. и позднее немаловажную роль в постановке на научную основу и развитие российской картографии играли иностранцы. Так, если в начале петровской эпохи существенное влияние на нее оказали голландцы, то позже лидерами в этой области попеременно становились англичане, французы и немцы.

В 1721 г. получил приглашение на русскую службу в качестве «императорского астронома» действительный член Парижской академии наук Жозеф-Никола (поименованный на русский манер Иосифом Николаевичем) Делиль⁸².

Готовясь к поездке, он «пытался собрать о России все, что имелось для астрономических наблюдений, и основательно штудировал иностранные источники»⁸³. В контракте, заключенном в Париже 8 июля 1725 г., где были детально прописаны условия его службы в России, И.Н. Делиль оговорил себе право без ограничения посылать астрономические наблюдения во Францию⁸⁴. Как теперь стало известно, при отправке в Россию астроному И.Н. Делилю графом Ж.Ф. де Морепа - государственным секретарем флота Франции, ставшим позже морским министром - было предписано, чтобы он занялся там географическими работами, из которых «Франция могла бы извлечь пользу»⁸⁵. Поэтому И.Н. Делиль воспользовался оговоренным в контракте правом вне всякой меры, присовокупляя при посылках в Париж к астрономическим данным ценнейшие картографические материалы и подлинники различных инструкций⁸⁶.

В Россию И.Н. Делиль приехал в 1726 г. Будучи главным астрономом Петербургской академии наук⁸⁷, он занялся устройством новой астрономической обсерватории и наблюдениями, предназначенными для определения географических координат столицы. Благодаря его трудам и заботам Санкт-Петербургская астрономическая обсерватория по своему инструментальному оборудованию стала считаться одной из лучших в Европе⁸⁸.

Вскоре по «наблюдению 1-го спутника Юпитера, уточненному подругам спутникам» И.Н. Делиль определил разность долгот между Парижем и Санкт-Петербургом, по наблюдениям большого числа «меридианных высот Солнца и некоторых неподвижных звезд» - широту Санкт-Петербургской обсерватории⁸⁹. Во всяком случае, в России он первый (если только не один из первых) выполнил не широтное, а широтно-долготное определение пункта астрономическим способом и «предложил астрономические экспедиции с целью определения географических широт и долгот; его [сводный] брат Людвиг де-ла-Кроер Делиль (второй астроном Петербургской академии наук, умер в экспедиции в 1732 г. - Авт.) совершил первое такое путешествие в Архангельск (1727-1730), результатом которого было определение 14 пунктов (правда, невысокой точности. - Авт.)»⁹⁰.

Кроме практических работ по астрономии. И.Н. Делиль - во исполнение распоряжения графа Ж.Ф. де Морепа - «начал прилагать свои усилия» и к изучению вопроса, касающегося создания «генеральнейшей» карты Российской империи⁹¹ (см. приложение 1). Надо сказать, что он, судя по его научной биографии, приехал в Россию хотя и не географом, но достаточно осведомленным с основными мировыми достижениями не только в области практической астрономии, но также в геодезии и картографии, поэтому категоричные утверждения некоторых авторов публикаций о его некомпетентности в области картографии⁹² едва ли являются состоятельными. Более того, смеем утверждать, что, несмотря на его, прямо скажем, низкие морально- нравственные качества (С.Е. Фель называет его «политическим агентом»⁹³), в то время он был носителем передовых знаний в области практической астрономии и геодезии (знаний «школы Кассиниев»), особенно важных для реформирующейся России, и неким связующим звеном между картографией западно-европейской и российской.

Действительно, с изобретением и широким применением «геометрического столика» (мензулы⁹⁴), кипрегеля, приборов для нивелирования (ватерпаса) и измерения высот (барометра)⁹⁵ инструментальные съемки (позже названные топографическими) получили большое распространение в передовых западно-европейских странах. Лидировала в этом отношении Франция, отвоевавшая пальму первенства в картографии у голландцев после применения при измерениях углов на местности астрономом Ж. Пикаром зрительной трубы. Передовые методы съемки стали внедряться в практику еще Ж. Кассини-старшим: на основе астрономических наблюдений и построенных триангуляционных сетей в 1683-1700 гг. под его руководством была создана математически точная опорная сеть, с использованием которой уже третье десятилетие (к 1726 г.) выполнялись топографические съемки⁹⁶, предназначенные для создания карты страны на новой научной основе⁹⁷.

Ознакомившись с имеющимися в Санкт-Петербурге, а также с присланными из Камер-коллегии чрезвычайно разрозненными и неточными картографическими материалами⁹⁸, И.Н. Делиль пришел к заключению о необходимости прежде всего провести астрономические наблюдения на территории России, затем с использованием твердых пунктов развить тригонометрическую сеть⁹⁹ и уже на ее основе выполнить инструментальные съемки для составления генеральной карты Российской империи.

Эта карта представлялась И.Н. Делилю «в масштабе около 50 верст в дюйме¹⁰⁰ для населенной части государства и в меньшем масштабе для местностей малонаселенных и азиатских. Соединяя частные карты в общие, он надеялся отделить хорошее от дурного, так как карты должны согласоваться между собою по общим границам и все вместе соответствовать точным астрономическим определениям и другим достоверным сведениям. Для выполнения этого плана Делиль полагал сначала начертить сетку из меридианов и параллельных кругов и внести в нее все пункты, которых положение хорошо известно. Таким пунктом был только Петербург; из геометрических операций, произведенных... Фаркварсоном (Фарварсоном. - Авт.) между Петербургом и Москвой, можно было определить хорошо положение Москвы и некоторых промежуточных пунктов... и, наконец, из таких же операций, произведенных генерал-лейтенантом Люберасом по берегу Балтийского моря от Кронштадта до Гапсаля, определить этот город и др. пункты. Затем предполагалось приискать другие большие «перемычки» и таким образом составить «решетку», в которую уже и вносить подробности. Для черчения сетки Делиль предложил свою проекцию и досель (до 1872 г. - Авт.) известную под его именем¹⁰¹...»¹⁰².

Таким образом, основой будущей точной географической карты России, по мнению И.Н. Делиля, должна была стать сеть астрономических пунктов, связанная между собой треугольниками, углы которых были бы измерены, а стороны вычислены с помощью «точнейшего» измерения одной из сторон - базиса. Подобным же методом И.Н. Делиль планировал измерить довольно протяженные дуги вдоль петербургских меридиана и параллели. Для проведения этих работ И.Н. Делиль сконструировал специальные приборы и разработал программу обучения наблюдателей, которые должны были выполнять измерения однотипными инструментами и по единой методике¹⁰³. Надо сказать, что проект француза И.Н. Делиля, с современных научных позиций великолепный по замыслу, в то время опережал российскую действительность примерно на век (его реализация в крупномасштабной картографии началась с 1800-х гг.) и рассматривался едва ли не его профессорской причудой. Тем не менее некоторые идеи и методы И.Н. Делиля постепенно осмысливались и находили реализацию на российской земле.

В период царствования императрицы Анны Иоановны (1730-1740) делами в русской армии заведовал немец по происхождению генерал-фельдмаршал граф Б.К. Миних. Прежде сам военный инженер он старался укрепить Инженерный корпус: «передал туда... Квартирмейстерскую часть...»¹⁰⁴, в 1721 г. учредил инженерную школу, в которой стали готовить геодезистов для Военного ведомства. В школе преподавали «план-геометрию, «со всеми циркульными приемами» и «масштаб», по которому могут чертить на бумаге и после оное перевесть на землю»¹⁰⁵. С того времени офицеры Инженерного корпуса не только осуществляли обеспечение войск картографическими материалами¹⁰⁶, но зачастую становились авторами многих карт с отдельными маршрутами и позициями: по результатам их съемок в 1731 г. была составлена общая карта крепостей и укреплений России, а в 1733 г. был издан первый военно-инженерный атлас, составленный Иваном Браском и содержавший 225 карт и планов крепостных укреплений¹⁰⁷.

В 1731 г. по инициативе графа Б.К. Миниха было учреждено Офицерское училище, наименованное вскоре Сухопутным шляхетским кадетским корпусом. «Программа его была чрезвычайно разносторонней... Корпус был рассчитан первоначально на 200, затем на 300 кадетов..., выпускал офицеров в специальные роды оружия и в армейские полки...»¹⁰⁸. В нем наряду с другими дисциплинами преподавали географию, «сочинение ландкарт» и черчение. Во всяком случае, выпускники этого корпуса - а их только в XVIII в. насчитывалось более трех тысяч, среди которых были выдающиеся полководцы П.А. Румянцев, А.В. Суворов, М.И. Кутузов и др.¹⁰⁹, - считались хорошо подготовленными к проведению съемок¹¹⁰. В целом пребывание графа Б.К. Миниха в должности президента Военной коллегии оказало положительное влияние на развитие русской военной картографии, придав ей, особенно при крупномасштабных съемках крепостей и позиций, так называемый инженерный оттенок.

В мае 1737 г. «ревнитель отечественной географии» генерал-поручик В.Н. Татищев - к тому времени уже крупный организатор науки и производства - после безвременной кончины И.К. Кирилова стал руководителем военно-географической Оренбургской экспедиции, получившей наименование Оренбургская комиссия, и уже 16 октября разработал инструкцию для выполнения астрономо-геодезических и съемочных работ ее участниками. В ней давалось и такое важное указание геодезистам: они должны «не только хорошо наблюдать широту и долготу мест, но также производить операции по измерению земли, а в особенности наилучшим образом чертить географические карты...»¹¹¹. Таким образом, по мнению В.Н. Татищева, геодезист того времени обязан был быть универсалом: астрономом, геодезистом и картографом в одном лице.

В 1738 г. В.Н. Татищев разработал, а затем направил в Сенат проект реорганизации всего геодезического дела в Российской империи путем его централизации и управления сверху донизу. Все измерительные работы он предложил сосредоточить в губерниях в руках грамотного геодезиста в чине капитана, которому «за ландмессерами или межевщиками провинциальными иметь надзирание и их сочинения исправлять». Для управления всей геодезической службой России им рекомендовалось создать при Сенате «Экспедицию о геодезистах» с непосредственным подчинением ее генерал-прокурору¹¹². К сожалению, этот проект по различным причинам реализован не был, но его отдельные положения нашли позже отражение в различных руководящих документах, касающихся съемок. Можно предположить, что татищевский проект послужил толчком для разработки в 1741 г. проекта (также не реализованного) об образовании «отдельного корпуса геодезистов» с прямым подчинением его придворному Кабинету императрицы. Его автором был И.Н. Делиль¹¹³.

В 1738 г. В.Н. Татищев составил и Наказ геодезистам¹¹⁴ - первый руководящий документ, увидевший свет и получивший практическое применение после петровских указов и инструкций по съемкам. Это был основополагающий, говоря современным языком, нормативно-технический акт о производстве инструментальных съемок. Согласно Наказу... (1738), глазомерные съемки сводились к минимуму, определение широт и счисление долгот должны были выполняться через 30 верст, и не только в уездных городах, как это практиковалось прежде. Все астрономические пункты связывались «ходами», создавая жесткий астрономо-геодезический каркас. Инструментальную съемку рекомендовалось выполнять в радиусе не более 15 верст от опорного пункта. При этом особо подчеркивалась необходимость увязки результатов съемок смежных уездов.

В Наказе... (1738) В.Н. Татищев, не ограничиваясь только графической стороной съемок, поставил задачу составления при них историко-географического описания местности, что было весомым вкладом в дело отечественного картографирования. С этой целью им была разработана анкета, состоящая из 192 пунктов и предназначенная для составления географических описаний каждого района работ¹¹⁵.

Указание было своевременным, поскольку на предшествующих съемках, выполняемых петровскими геодезистами, полнота и детальность отображения географических элементов были «преданы в жертву» геометрической точности карт. Однако тогда это представлялось вполне естественным, ибо основной целью съемок было получение исходных материалов для создания обзорной (мелкомасштабной) географической карты России¹¹⁶.

Позже В.Н. Татищев в своем Лексиконе российском... (1745) развил положения Наказа... (1738), выразив важную мысль о том, что руководство в съемках должно принадлежать географу, который мог «не токмо обстоятельно все описать», но должен быть «искуссным» в астрономии, геодезии и истории, мог «правильные чертежи сочинить» и руководить геодезическими работами¹¹⁷. Заметим, что эта идея была отчасти реализована офицерами Генерального штаба в XIX в.

Здесь следует заметить, что, составив инструкцию (1737) и Наказ... (1738), В.Н. Татищев «обратился в Академию [наук] с просьбою составить [единую для всех академических экспедиций] инструкцию для геодезистов. Просьба его была исполнена Делилем¹¹⁸, но так как инструкция требовала не только геометрических действий, но также и точных астрономических наблюдений, то признано было необходимым посылать геодезистов в Академию наук для обучения... Такие курсы открылись при академии с 1738 г. Геодезисты занимались теорией астрономии и географии, астрономическими наблюдениями и упражнялись в употреблении компаса, мензулы, шагомера и других землемерных приборов. Впрочем, и раньше... у Делиля постоянно обучалось астрономии несколько геодезистов... В 1732 г. их было 16.»¹¹⁹.

Практически одновременно с прогрессивными изменениями в военном деле стал меняться и характер крупномасштабных съемок. Здесь татищевский Наказ геодезистам стал большим подспорьем. В то же время разработанные им инструкции получили дальнейшее развитие. Так, если раньше стремились к возможно более точному определению относительного расположения точек земной поверхности в области двух измерений и более правильному изображению на картах отдельных частей земной поверхности, то теперь стали обращать должное внимание и на рельеф местности (третье измерение), использовать появляющиеся в практике новые способы изображения рельефа на картах. Последние - с географической точки зрения - от носятся к числу важнейших достижений географии и картографии в XVIII в.¹²⁰

В 1745 г. Петербургской академией наук был издан географический Атлас Российский... (см. приложение 1), вызвавший живой отклик в научных кругах и стимулировавший дальнейшие исследования в области географии и картографии. Военное ведомство России также приняло посильное участие в создании этого Атласа, передав в распоряжение Академии наук 34 ландкарты¹²¹. Для военных, с точки зрения научно-организационной и профессиональной подготовки кадров, издание Атласа имело большое значение и было весьма поучительно: «оно доказало наглядным образом необходимость астрономических экспедиций для точного определения географического положения важнейших пунктов..., выработало правильные картографические приемы и метод съемки..., было побуждающею причиною к постоянному производству новых съемок, вызвавших к деятельности весьма значительное число молодых людей, исключительно русских фамилий, которые... в самое короткое время не оставили почти ни одного уголка России не измеренным, по крайней мере, по важнейшим направлениям, не описанным и не нанесенным на их ландкарты...»¹²².

Период, последовавший после издания упомянутого Атласа, характеризовался увеличением потребностей Военного ведомства в новых картографических материалах и как следствие - увеличением объема съемок, выполняемых исключительно в военных целях офицерами Инженерного корпуса, Квартирмейстерской части и геодезистами¹²³, а также под их руководством - воспитанниками учрежденных в 1750-х гг. военно-сиротских отделений¹²⁴. Хотя по-прежнему съемки были бессистемными и недостаточно организованными, но они проводились, как это предписывалось воинским уставом, с целью выбора маршрутов перемещения частей и последующего картографирования районов их дислокации.

В период Семилетней войны 1756-1762 гг. также выполнялись маршрутные и глазомерные съемки, составление планов сражений, диспозиций и др.¹²⁵ Так, инструкцией, разработанной в 1757 г. под руководством и при участии генерал-фельдмаршала П.И. Шувалова, офицерам Инженерного корпуса, находящимся в распоряжении начальников дивизий, командующих корпусами и армиями, предписывалось «независимо от своей прямой специальности, сочинять подробные маршкарты всем местам, по которым следовали войска»¹²⁶. Однако карты, издававшиеся в XVIII в., имели, в основном, общегеографический характер и не могли удовлетворять запросы Военного ведомства не только по масштабу, но и по содержанию. Так, на картах Атласа Российского... (1745) масштаба 34-206 1/2 верст в дюйме не был указан такой важный элемент местности, как дороги¹²⁷. Поэтому задача создания качественных крупномасштабных топографических планов и карт военного назначения становилась весьма актуальной и, очевидно, поэтому в западноевропейских государствах решать ее стали в особых военных учреждениях - генеральных штабах¹²⁸. Это придало картографии особый характер, преследующий исключительно военные цели.

В России этому нововведению способствовала созданная в 1762 г. комиссия для обсуждения программы реформ по Военному ведомству и выявленные ею существенные недостатки в высшем руководстве русской армии, слабость и неорганизованность Квартирмейстерской части во время Семилетней войны 1756-1762 гг. Так, президент Военной коллегии в своем докладе вступившей на российский престол императрице Екатерине II отмечал, что «по неимению особых офицеров для снятия местоположения, разведывания о неприятеле и о путях, по которым надлежало проходить войскам, часто встречались затруднения и замешательства...»¹²⁹. В связи с этим военная комиссия выступила с предложением организовать Квартирмейстерскую часть на совершенно новых началах и принципах, «наименовав ее Генеральным штабом, который, по мысли комиссии, должен был являться отдельным учреждением, единым корпусом»¹³⁰.

Следствием указанного предложения стало «высочайшее повеление» от 14 января 1763 г. учредить при Военной коллегии Генеральный штаб¹³¹ «со строго определенным кругом деятельности»: 1) разработка в мирное время данных для боевой деятельности войск; 2) подготовка офицеров к службе «по Генеральному штабу» в военное время; 3) картографические работы. Во главе штаба был поставлен вице-президент Военной коллегии¹³².

Согласно утвержденному штату численность офицеров Генерального штаба составляла 40 человек. В военное время большая часть из них находилась при трех наличествующих в то время армиях, остальные - в чертежной Военной коллегии¹³³. В мирное время, «за исключением некоторого числа офицеров, находившихся при дивизиях, все остальные... состояли при Военной коллегии и занимались сочинением карт; равным образом раскомандировывались для снятия планов, как лагерных мест, так и тех маршрутов, по которым войска должны были следовать...»¹³⁴.

В том же году «Военная коллегия поручила генерал-квартирмейстеру-лейтенанту Ивашеву составление специальной карты Российской империи, и в то же время предписала, чтобы все войска, находясь на постоянных квартирах, а особливо обер- и дивизионные квартирмейстеры и колоножные офицеры (колонновожатые. - Авт.) занимались в местах их расположения съемкою и составлением описаний и доставляли таковые в Военную коллегию, при которой предполагалось учредить, для разбора их, особую временную коммисию под председательством инженер-генерал-майора де-Моллина, из трех офицеров Инженерного корпуса и трех Генерального штаба, придав этой комиссии для копирования 12 человек из Шляхетского кадетского корпуса, а от армейских полков сколько потребно. Вместе с тем было объявлено, чтобы все, кто имеет какие-либо карты, представили бы их в эту комиссию, которая, по рассмотрении их и снятии с них копий, должна возвратить прежним владельцам. Деятельность этой комиссии, кажется, не имела никаких результатов, так как не последовало разрешения Правительствующего Сената на выдачу 6000 руб. для составления специальной карты. Тем не менее, составление этой карты продолжалось в чертежной Генерального штаба, что видно из донесения заведывавшего оною генерал-квартирмейстер-лейтенанта фон-Зевгера, а в то время производились в разных местах и съемки. Так, сам бригадир Ивашев, с 1763 по 1765 год, снял Ингерманландию¹³⁵, при участии шести офицеров Генерального штаба, 3-х армейских офицеров, 3-х офицеров и кадет Шляхетского кадетского корпуса. В числе этих кадет встречаются имена многих, служивших потом в Генеральном штабе. О масштабе и... достоинствах... карты [специальной карты Российской империи] нет никаких сведений, но самая эта работа была важна, как школа для будущих съемщиков...»¹³⁶.

Таким образом, с учреждением Генерального штаба, одной из главных задач которого являлось картографирование территорий в интересах Военного ведомства, были заложены основы для зарождения Военно-топографической службы (ВТС) русской армии, состоящей из органа управления и корпуса специалистов картографо-геодезического профиля офицерского и унтер-офицерского звания.

В 1763 г. Российская империя была разделена в военном отношении на восемь дивизий (военных округов): Лифляндскую, Эстонскую, Финляндскую, Санкт-Петербургскую, Смоленскую, Московскую, Севскую и Украинскую¹³⁷. Таким образом, главная масса войск русской армии располагалась в северо-западной части страны. Понятно, что указанные места дислокации войск, вероятные театры военных действий (ТВД) и важные в оперативно-стратегическом отношении направления нуждались в добротном картографическом обеспечении. Конечно, определенные положительные меры Военным ведомством России здесь предпринимались, однако ни сил, ни средств на это у него по-прежнему не хватало. Заметим, что съемочные работы в то время были связаны с огромными затруднениями по части приборного оснащения. Так, упомянутому бригадиру Ивашеву «приходилось по всему Петербургу, и в Сенате, и в Академии наук отыскивать потребные для производства работы инструменты, да и какие инструменты требовались: всего 4 астролябии с буссолями и штативами и 4 цепи...»¹³⁸.

Тем не менее офицерами Генерального штаба в 1760-1770-х гг. были выполнены съемки Остзейских губерний «и особо для Иностранной коллегии карта Лифляндской границы с Курляндиею и Польскою Лифляндиею» (1766), лесов Архангельской губернии «по требованию Правительствующего Сената» (1766), Московской и Смоленских губерний, дороги от Астрахани до Кизляра и «некоторые другие в пределах тогдашней Украинской дивизии»; во время русско-турецкой войны 1768-1774 гг. была составлена «прекрасная» карта Молдавии. «Оригинальные чертежи этой съемки не сохранились и даже неизвестно каким образом она производилась, но по печатной карте (гравированной в Амстердаме) можно судить, что съемка была произведена с большим тщанием, и хотя карта сия не имеет требуемых ныне (в 1872 г. - Авт.) достоинств, но, по подробности своей, весьма долгое время считалась лучшею того края и даже была издана вторично в Вене в 1811 году...»¹³⁹.

Общее представление о методике проводимых военно-топографических съемок того времени можно получить из учебника инженера-прапорщика С. Назарова «Практическая геометрия...»¹⁴⁰ - одного из первых курсов, разработанных в качестве учебника по топографической подготовке для офицеров пехоты. В нем, например, едва ли не впервые в отечественной специальной литературе приводится требование уделять особое внимание взаимному расположению предметов местности и их ориентировке для достижения «подобия фигур улиц, церквей и прочего; если при этом имеются в селе или уезде горы, пригорки, лощины, долины: то должно каждую часть прилежно вымерев сносить... по масштабу на ландкарту, причем... чтобы... примечательные вещи точно на план так нанесены были, как оные в натуральном положении находились; если имеются леса и рощи, то следует описать деревни, при которых оные находятся..., для нанесения на план внутренней фигуры, особливо когда оные с выгибами находятся, должно войти внутрь леса и рассмотреть знатнейшие дороги, озера, протоки и случившиеся в нем строения..., а потом рассматривать... леса с... мест..., которые высотою превосходят прочие, и все оное означивается на черном плане, а потом... с прилежным наблюдением наносится каждая часть с снимаемого места на белый план по масштабу, через что и сочиняется партикулярная карта...»¹⁴¹. Принципиальным усовершенствованием прежней методики картографирования в полевых условиях было введение вычерчивания элементов чернового съемочного листа (брульена) непосредственно в поле на мензуле¹⁴².

О том, насколько большой объем информации требовался для отображения на картах того времени, можно судить и по первой таблице условных знаков, гравированной в 1760-1770-х гг. под названием «Чертеж различных частей, изображающихся на топографических картах и военных планах» (автор - Б.А. Стейнхель). Приведенные в этой таблице чертежи предназначались главным образом для использования в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, а также в войсках офицерами пехоты, квартирмейстерами и колонновожатыми¹⁴³. Помимо 228 знаков для отображения различных природных, социально-экономических и военных объектов, в таблице даны образцы картографического изображения, представляющие различные сочетания условных знаков и поясняющие изображение рельефа штрихами. Эти чертежи представляют собой замечательный памятник истории отечественной картографии периода зарождения ВТС русской армии. Условные знаки, помещенные в них, с небольшими вариациями использовались на топографических картах до начала 1820-х гг.¹⁴⁴.

В 1766 г. вышло в свет руководство «Молодой геодет - или первые основания геодезии...»¹⁴⁵, составленное академиком С.К. Котельниковым. Это руководство имело большое значение для подготовки российских геодезистов и съемщиков середины XVIII в., в том числе офицеров-квартирмейстеров. В нем, в частности, отмечалось, что «геодезия не только с геометрией, но и с другими науками союз имеет твердый... Науки, потребные геодету, геометрия и алгебра..., физика, механика, оптика, астрономия, без [знания] которых... геодет принужден правилам прилепиться слепо, что во многих случаях рождает сомнение, а иногда и ошибки...». И далее, «употребительные в геодезии орудия... требуют не только искусной руки художника, но ради верной точности такожде и науки геодета, дабы умел сам открыть и поправить недостатки, где в сочинении оных должного совершенства искусство художника не достигло...»¹⁴⁶. Из приведенного фрагмента руководства С.К. Котельникова следует вывод, который не утратил актуальности и в настоящее время: для успешной деятельности геодету (геодезисту) недостаточно только знать правила (инструкции) и слепо придерживаться их, нужно быть хорошо и широко образованным специалистом. Это становится особенно необходимо при решении так называемых нестандартных задач, нередко возникающих в полевой практике военного геодезиста и съемщика.

В 1769 г. на русскую службу был принят генерал-квартирмейстер прусской армии генерал Ф.В. фон Баур - участник многих сражений, «умный, сведущий и энергичный человек», позже ставший известным как создатель первой городской нивелировки¹⁴⁷ в Санкт-Петербурге и составленными им проектами устройства водопровода в Москве, соединения рек Западной Двины и Днепра и др.¹⁴⁸ В 1770 г. он «вошел с представлением о необходимости реформировать наш Генеральный штаб. Сущность его предложений сводилась к следующему: 1) увеличить число низших чинов, дабы можно было их постепенно подготовлять к службе Генерального штаба; 2) увеличить содержание офицеров Генерального штаба по сравнению со строевыми офицерами, что признавалось необходимым для покрытия всех расходов, каким им приходится производить при частых командировках на съемки и рекогносцировки для изучения позиций и т. п.; 3) учредить колонновожатых унтер-офицерского звания.. .»¹⁴⁹.

В 1772 г. в соответствии с этими предложениями были утверждены новый штат и новое положение о Генеральном штабе. Начальником Генерального штаба оставался генерал-поручик Ф.В. фон Баур со званием генерал-квартирмейстера, которое имел только он, подчиняясь «генералу, главноприсутствующему в Военной коллегии». В состав Генерального штаба входили: генерал-квартирмейстер-лейтенантов - 2; обер-квартирмейстеров - 13; дивизионных квартирмейстеров - 24; колонновожатых унтер-офицерского звания - 60. Последние являлись рабочей силой для Генерального штаба и служили источником для его укомплектования¹⁵⁰.

Согласно новому положению, генерал-квартирмейстер в мирное время должен был находиться при Военной коллегии и наблюдать, чтобы все чины Генерального штаба «обращались в упражнении, сходном с их должностью, и старались к приобретению лучшего познания всего того, что к оной принадлежит». Для этого офицеры Генерального штаба, а также и колонновожатые, постоянно назначались на работы по черчению и снятию планов, им читались лекции, расширяющие их кругозор и пополняющие познания¹⁵¹.

В военное время генерал-квартирмейстер, находясь при действующей армии, должен был представлять в Военную коллегию: «1) «планы» с обозначением на них всех военных действий, а также и всех лагерей и путей, по которым шли войска, и 2) «военные примечания» к этим планам, т. е. соответственные описания». Те же обязанности возлагались на офицеров Генерального штаба, находящихся «в отделе при корпусах и отрядах»¹⁵².

Таким образом, генерал Ф.В. фон Баур стал «первым устроителем нашего Генерального штаба. Он стремился к образованию небольшого, но отборного корпуса Генерального штаба, назначенного для вождения наших войск в военное время и для подготовки в мирное время всякого рода необходимых к тому сведений...».

В 1772 г. Военное ведомство приостановило военно-государственные картографические работы по финансовым соображениям - «положение съемщиков в это время было весьма невыгодно..., им не отпускалось денег на приобретение инструментов и материалов», а также «по недостатку» астрономически определенных пунктов, и «поставило себе задачею удовлетворять исключительно лишь [своим] насущным потребностям и подготовлять деятелей для будущих съемок...»¹⁵³.

«Сохранилось весьма мало сведений, чем и как [тогда] занимались в мирное время колонновожатые и офицеры Генерального штаба..., - отмечается в Историческом очерке деятельности Корпуса военных топографов 1822-1872. - Из некоторых указаний можно видеть, что хотя правильных съемок не производилось, но они по временам посылались на съемки в губернии и не только составляли карты мест, занятых расположением войск, но даже издавали карты, как отечественных земель, так и иностранных государств...»¹⁵⁴.

Во второй половине XVIII в. были начаты работы по Генеральному межеванию России, которое не только способствовало «упорядочению дворянского землевладения», но и изучению топографических особенностей территории нашего государства, в чем было особенно заинтересовано Военное ведомство. Так, для целей управления войсками в этот период все большее значение начинает приобретать топографическое изучение местности с особенным вниманием к элементам, характеризующим ее проходимость: дорогам, рекам, лесам, болотам, рельефу и т. д. В процессе Генерального межевания эта информация накапливалась и позже должным образом отражалась в военно-топографических описаниях местности и в картографических материалах. Во всяком случае, вплоть до второй половины XIX в. в военной картографии межевые материалы использовались довольно широко и интенсивно¹⁵⁶.

С учетом упомянутой заинтересованности Военного ведомства в требуемой информации о местности Генеральное межевание выполнялось при участии лучших офицеров Квартирмейстерской части¹⁵⁷, имевших к тому времени достаточный опыт в проведении съемок и в составлении карт¹⁵⁸. При этом «межевщики» выполняли юридические функции по определению и утверждению границ владений, а «для меры земли и сочинения ландкарт» им «придавались по одному геодезии офицеру или геодезисту с принадлежащим по науке их инструментом»¹⁵⁹.

Межевые планы составлялись в масштабах 50 и 100 саженей в дюйме; на некоторых весьма подробно показывались населенные пункты, гидрография и растительный покров. Из планов отдельных дач составлялись планы уездов в масштабе 1 верста в дюйме, из них - «геометрические карты» губерний в масштабе 8 верст в дюйме. Экономическая характеристика районов съемки и топографические описания к планам представляли весьма подробную картину местности.

«Всего в результате Генерального межевания, с 1765 года и до конца 80-х годов XIX века, когда межевание уже нигде в России не производилось, оказалось в Архиве межевой канцелярии 195 375 планов на дачи общей площадью около 272-х миллионов десятин...»¹⁶⁰.

Заметим, что планы Генерального межевания, ориентированные с помощью астролябий по магнитным румбам, нашли применение при составлении в 1801-1804 гг. карты европейской части России в масштабе 20 верст в дюйме¹⁶¹, широко используемой для общего планирования в русской армии в период Отечественной войны 1812 г.¹⁶² Кроме того, из-за высокой детальности показа на крупномасштабных планах природных и социально-экономических элементов в течение многих лет эти материалы были основными источниками для составления топографических карт в Военном ведомстве¹⁶³.

Тем временем стремительное развитие военного искусства в 1760-1770-х гг. и, в частности, разработка новой тактики, предусматривающей маневренные действия войск, привели к коренному пересмотру взглядов военачальников на карту. В результате нововведений практически любая местность становилась пригодной для боя, от полководца требовалось уяснить все ее «выгоды и неудобства» и с учетом этого располагать свои войска. Достоверные и точные крупномасштабные топографические карты¹⁶⁴ (масштаба 1-2 версты в дюйме и крупнее) становились просто необходимыми. Они облегчали выбор направлений ударов и обходных действий войск, использовались при оценке обстановки, разработке и принятии решений, а в дальнейшем - в руководстве боем и управлении войсками. Можно полагать, что именно в этот период стало столь же активно развиваться и топографическое обеспечение войск.

Во время русско-турецкой войны 1768-1774 гг. офицеры Генерального штаба и колонновожатые проводили военно-топографические съемки при подготовке и даже в ходе боевых действий, а по окончании - съемки освобожденных территорий. После окончания войны в Генеральном штабе был составлен атлас «Театр войны между Российской империей и Оттоманскою Портою». Надо заметить, что начиная с XVIII в. подобные атласы, как правило, составлялись после войн и кампаний¹⁶⁵. Так, еще в 1738 г. И.Н. Делилем была составлена, а затем издана Карта военных действий против турок и операций на Днепре и Дунае 1736 г. и 1738 г.¹⁶⁶.

Генеральный штаб в период руководства им генерал-поручиком Ф.В. фон Бауром, «являлся особым корпусом, отдельным учреждением. Его начальник был не только руководителем, но и блюстителем его интересов. Отсюда создалось: независимость Генерального штаба, лучшее служебное положение [офицеров], большая обеспеченность в смысле содержания. Все это подняло против Баура неудовольствие... как в военном обществе, так и в среде придворных партий... В результате... неустойчивое его положение... неблагоприятно отразилось на состоянии Генерального штаба, который стал приходить в расстройство. В 1783 г. Баур умер и дело пошло еще хуже...»¹⁶⁷.

Тем не менее съемки в интересах Военного и других ведомств силами офицеров Генерального штаба продолжались. Они не отличались высокой точностью, но выполнялись в важных в военном отношении районах: в Крыму, на пространстве между реками Бугом и Днестром, во вновь присоединенных Белоруссии и Литве, в Финляндии и Польше. На их основе составлялись топографические карты соответствующих территорий¹⁶⁸. Так, в 1786 г. «обер-квартирмейстер Семен Вестицкий..., издал и поднес императрице Екатерине и князю Потемкину карту Пруссии с описанием всех ее крепостей и с особою ведомостью о числе войск»¹⁶⁹.

 

Примечания

82. Невская Н.И. 1974. С. 63.

83. Копелевич Ю.Х. 1974. С. 49-50.

84. Там же. С. 52.

85. Isnard А. 1915. С. 43.

86. Наиболее подробно об этом см. /Постников А.В. 2005. С. 17-38; Фель С.Е. Указ. соч. С. 182-183/.

87. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 65.

88. Фель С.Е. Указ. соч. С. 174.

89. Копелевич Ю.Х. Указ. соч. С. 53.

90. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 14.

91. Копелевич Ю.Х. Указ. соч. С. 53.

92. Фель С.Е. Указ. соч. С. 171.

93. Там же. С. 181.

94. Мензула - углоначертательный инструмент - была изобретена на рубеже XVI-XVII вв., впервые применена при съемках в герцогстве Вюртемберском в XVII в. /Быковский Н.М. Указ. соч. С. 134/.

95. Кипрегель - прибор для измерения: а) углов, образуемых линиями на местности; б) расстояний, и тогда он назывался кипрегель-дальномер; в) углов, расстояний и вертикальных углов, и тогда он назывался кипрегель-дальномер-высотомер. Ватерпас - простейший прибор для проверки горизонтальности и измерения небольших углов наклона. Барометр - прибор для измерения атмосферного давления. Для определения высот впервые был применен на триангуляции в Англии в конце XVII в. и на съемках в Швейцарии в 1705-1707 гг., в России - в начале XVIII в. /Быковский Н.М. Указ. соч. С. 134; Хренов Л.С. 1979. С. 55/.

96. К концу 1730-х гг. съемками была покрыта территория всей Франции, а в 1750 г. по результатам выполненных полевых работ была составлена и начала издаваться отдельными листами Топографическая карта Франции в масштабе 1:86 400, долго служившая образцом для других государств. В большинстве же европейских стран к созданию карт такого рода приступили лишь в XIX в. /Александровская О.А. 1972. С. 12-13, 17/. По другим данным, к составлению карты Франции «на основании триангуляционных съемок и астрономических определений» приступил в 1733 г. Ж. Кассини-младший. Первая строго научная топографическая карта Франции, явившая собой начало современной картографии, была издана в 1793 г. /Быковский Н.М. Указ. соч. С. 130, 133/.

97. Лиодт Г.Н. 1948. С. 93.

98. Из Камер-коллегии было прислано «33 карты разных уездов и городов Сибирской, Воронежской, Московской, Нижегородской, Казанской, Киевской, Астраханской, Архангелогородской губерний» / Копелевич Ю.Х. Указ. соч. С. 84/.

99. Тригонометрической сетью в XIX в России назывались геодезические триангуляционные сети или триангуляции, представляющие собой систему геодезических построений на местности в виде треугольников.

100. Далее по тексту будут упоминаться карты и планы масштабов 50,100, 200, 250 саженей в дюйме; 1, 2, 3, 4, 5, 8, 10 и 20 верст в дюйме, что соответствует масштабам 1:4 200, 1:8400, 1:16 800, 1:21 000, 1:42 000, 1:84 000, 1:126 000, 1:168 000, 1:210 000, 1:336 000, 1:420 000 и 1:840 000; 1 верста = 1,0668 км.

101. Строго говоря, для академического Атласа Российского И.Н. Делиль применил коническую проекцию Меркатора 1569 г. (на секущем конусе), впервые описанном Э. Райтом. Позже действительно эта проекция под названием «проекция Делиля» широко использовалась для изображения территории нашей страны в целом /Постников А.В. 1989. G. 44/.

102. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 9.

103. Невская Н.И. Указ. соч. С. 87.

104. Керсновский А.А. 1999. С. 55.

105. Хренов Л.С. 1987. С. 35.

106. Новокшанова З.К. 1958. С. 8.

107. Фель С.Е. Указ. соч. С. 162.

108. Керсновский А.А. Указ. соч. С. 55-56.

109. Смагина Г.И. 1998. С. 151.

110. Постников А.В. 1989. С. 74.

111. Цит. по кн.: Свенске К.[Ф.]. 1866. С. 35.

112. Кашин Л.А. Указ. соч. С. 18.

113. Фель С.Е. Указ. соч. С. 180.

114. ЦГАДА. Ф. 248. Кн. 772. № 10. Л. 403-408, 430-435 об., 436-439 об.

115. Кашин Л.А. Указ. соч. С. 18.

116. Постников А.В. 2002. С. 39.

117. Татищев В.Н. 1979. С. 236.

118. Инструкция была составлена И.Н. Делилем и Л. Эйлером, получила высокую оценку А.Д. Фарварсона и В.Н. Татищева /Постников А.В. 1989. С. 49/.

119. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 10.

120. Революционной датой в деле изображения рельефа стал 1737 г., когда французский гидрограф Ф. Бюаш составил карту пролива Ла-Манш, на которой рельеф морского дна он изобразил линиями равной глубины - изобатами. Для карт суши линии равных высот (горизонтали) были впервые применены в 1749 г. также французом Миле де Мюро на фортификационных планах /Быковский Н.М. Указ. соч. С. 134-135/.

121. Быковский Н.М. Указ. соч. С. 189.

122. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 13.

123. 15 декабря 1752 г. Московская математико-навигацкая школа и гардемаринская рота в Морской академии были упразднены, а сама академия преобразована в Морской шляхетский кадетский корпус. Из общего числа учащихся 30 человек по-прежнему готовили в геодезисты. Спустя некоторое время этот класс был упразднен и вновь открыт только 18 июня 1764 г. с утверждением нового штата корпуса /Болгурцев Б.Н., Грибанов О.Л., Ермоленко К.В. и др. Указ. соч. С. 253-254/. В этот период статус геодезистов, выпускников Морской академии - основных исполнителей государственных съемок, значительно понизился.

124. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 83.

125. Керсновский А.А. Указ. соч. С. 67, 70-83.

126. Цит. по кн.: Фель С.Е. Указ. соч. С. 162.

127. Новокшанова З.К. 1958. С. 8.

128. В наиболее развитых европейских государствах при генеральных штабах стали создаваться картографические институты, предназначенные для изучения территорий и составления карт /Быковский Н.М. Указ. соч. С. 137/.

129. Цит. по кн.: Исторический очерк деятельности КВТ. С. 24.

130. Баиов А. Указ. соч. С. 145.

131. Генеральный штаб - главный орган управления вооруженными силами в мирное и военное время.

132. Баиов А. Указ. соч. С. 146.

133. Там же.

134. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 24.

135. Салищев К.А. Указ. соч. С. 162; Ингерманландия - первая из учрежденных в 1702 г. российских губерний, с 1710 г. - Санкт-Петербургская губерния.

136. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 24-25.

137. Керсновский А.А. Указ. соч. С. 86.

138. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 25.

139. Там же. С. 26.

140. Назаров С. 1761.

141. Цит. по кн.: Постников А.В. 1985.

142. Семь лет спустя был издан еще один учебник С. Назарова (см. Назаров С. 1768).

143. Кроме упомянутых чертежей в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе в 1794 г. - в период управления им генерал-поручиком М.И. Кутузовым (1794-1797) - была составлена и издана еще одна таблица условных знаков, где наряду с нормированными были приведены и не отвечающие строгим картографических законам знаки, например, горы «на разный вкус» /Постников А.В. 1989. С. 75/.

144. Постников А.В. 1985. С. 160.

145. Котельников С.К. 1766.

146. Цит. по кн.: Новокшанова З.К. 1957. С. 23-24.

147. «Нивелирование града С.Петербурга, сочиненное бывшим господином генерал-инженером, генерал-квартирмейстером и разных российских орденов кавалером фон Бауром в 1779 г. Переведенное, по высочайшему повелению, с иностранных языков на российский в 1795 г.» /РГВИА. Ф. ВУА. № 22434/.

148. Фель С.Е. Указ. соч. С. 39.

149. Баиов А. Указ. соч. С. 147.

150. Там же. С. 147.

151. Там же.

152. Там же.

153. Там же. С.147-148.

154. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 26.

155. Там же. С. 26.

156. Постников А.В. 1985. С. 150.

157. В то же время начиная с 1775 г. для выявления возможностей расквартирования войск русской армии в Центральной России стали проводиться съемки (по требованию Военного ведомства) силами губернских и уездных землемеров. Наибольшее количество губернских карт было составлено губернскими правлениями в 1808-1809 гг. /Постников А.В. 1985. С. 166/.

158. Новокшанова З.К. 1957. С. 9.

159. Цит. по кн.: Постников А.В. 1985. С. 151.

160. Герман И.Е. 1910. С. 233.

161. Хренов Л.С. Указ. соч. С. 18-19.

162. Кудрявцев М.К. Указ. соч. С. 32.

163. Постников А.В. 1985.

164. Топографические карты - это (в настоящее время) общегеографические карты универсального назначения, единые по содержанию, оформлению и математической основе в масштабах 1:10 000 - 1:1 000 000), дающие точное и подробное изображение местности (рельеф, гидрографию, растительность, дороги, населенные пункты и др.). Строятся на жесткой геодезической основе с использованием специально разработанных условных знаков / Топографо-геодезические термины, 1989. С. 77/.

165. Салищев К.А. Указ. соч. С. 163.

166. Фель С.Е. Указ. соч. С. 178.

167. Баиов А. Указ. соч. С.147-148.

168. Новокшанова З.К. 1957. С. 9.

169. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 27.