Царь Петр I в своей деятельности по преобразованию Российского государства, созданию регулярной армии и военно-морского флота одно из важнейших мест отводил географии и, в частности, картографии. Более того, именно в петровский период истории России началось «правильное изучение страны, и картография русская получила научное основание»¹. Так, уже в самом начале царствования Петру I стало очевидно, что простейшие способы съемок местности с глазомерной ориентировкой по странам света и с расчетом расстояний по времени движения, ранее лежавшие в основе составления «чертежей», не могли уже полноценно удовлетворять требования практики². Это побудило его изучить зарубежный опыт, носители которого по его «высочайшему соизволению» в массовом порядке и не всегда бескорыстно стали приезжать в Россию. Например, в 1697 г. голландец Питер Бергман вместе с австрийцем генерал-инженером Антонием де Лавалем, выполнил съемку пристани под городом Полтавском, реки Дона от Полтавска до Азова и всех донских устьев, сделав промеры глубин дна. Первой инструментальной съемкой, давшей богатый материал для издания речного атласа и историко-географического описания к нему, была съемка в 1699 г. реки Дон от Азова до Воронежа³. Эту работу под наблюдением царя Петра I выполнял норвежец вице-адмирал Корнелий Крюйс⁴.

Методику этой съемки позже изложил сам К. Крюйс в корабельном журнале судна «Отверстые ворота», где, в частности, отмечалось, что «от места до места примечал, ширину мест описал и еже получасно грунт диплотом и тонким линем, компасом и минутною склянкою расчислил, дабы подлинное положение и расстояние [реки] измерить, а то-есть самое надежное и точнейшее средство к познанию грунтов и на каких румбах реки лежат...»⁵. Все полученные цифровые данные заносились в журнал наблюдений. Там же изображался абрис⁶ с глазомерной зарисовкой (кроки⁷) местности и письменными пояснениями того, что нельзя было выразить графически⁸.

Результаты этих съемок, имеющих, кстати, военное предназначение, были изданы в Амстердаме в 1703 г. в виде атласа под названием «Прилежное описание реки Дону или Танаиса, Азовского моря или езера Меотского, Понта Евксинского или Черного моря...»⁹. Этот атлас, включавший 17 карт с надписями на русском и голландском языках и пояснительным текстом на голландском языке, имел в свое время большое научно-практическое значение и стал одним из характерных показателей состояния русской картографии на первой ступени ее нового развития.

В 1699 г. голландцем И. Тессингом была издана Карта Западной и Южной России на русском и латинском языках. Составил ее Я.В. Брюс - один из высокообразованных государственных и военных деятелей петровского времени. В ее основу были положены маршрутные съемки, выполненные генерал-майором Ю.Л. фон Менгденом в районах передвижения русских войск во время Второго Азовского похода¹⁰. В 1700 г. была изготовлена одна из первых военных карт крупного масштаба (100 саженей в дюйме¹¹) - Геометрическая карта г. Нарвы¹².

Позже появились результаты картографических работ и самого Петра I¹³: карта «Восточная часть Палус-Меотис и ныне называется Азовское море...» (1701) и «Новая карта от всего моря Полес и Меотис от Азова до Керчи...» (1702)¹⁴.

Однако перечисленных съемок и карт, предназначенных для решения новых государственных задач, было явно недостаточно. Для этого требовались планомерные съемки если не всей территории страны, то, по крайней мере, наиболее важных в военно-экономическом отношении районов, а для их организации и осуществления необходимы были образованные кадры - съемщики, которых в России в то время еще не было, да и готовить их было негде и некому.

Первый опыт использования на съемках иностранных служилых людей был весьма полезен, и с 1697 г. Петр I стал посылать за границу своих стольников «для научения морского дела». Так, в том же году в разные страны был отправлен 61 человек: в Англию и Голландию - 22, Италию - 25, Венецианскую республику - 14. С того же времени на учебу за границу стали посылаться и дети знатных русских фамилий, в том числе для того, чтобы «знать чертежи или карты» и научиться составлять их¹⁵. По некоторым оценкам за границей в 1697-1724 гг. прошли обучение 776 человек¹⁶.

После возвращения на родину все, в том числе и изучившие морское дело (навигаторы), экзаменовались, как правило, самим Петром I. Тот скоро определял их уровень знаний: способные тут же производились в офицеры (подпоручики и даже в поручики), средние назначались шкиперами и подштурманами, недоучки и лентяи определялись на работу простыми матросами. Знающие съемку нередко отправлялись в экспедиции «для описания и съемок русских земель и для гидрографических работ на морях»¹⁷.

По-прежнему на русскую службу охотно принимались иностранцы, в том числе в качестве учителей-наставников. Так, в 1698 г., будучи в Лондоне, Петр I пригласил в Москву для преподавания в предполагаемой к открытию мореходной школе Генри Фарварсона - профессора математики Абердинского университета в Шотландии, «знатока астрономии и морских наук». В помощь ему были наняты еще два англичанина - Стефан Гвин и Ричард Грейс, «знающих навигацию»¹⁸.

В 1689-1701 гг. в ходе военных реформ, проводимых по инициативе Петра I, в Москве были открыты артиллерийская, пехотная и инженерная школы, в которых учащимся давали элементарные знания и некоторые навыки выполнения съемки¹⁹, рекогносцировки и описания местности исключительно для военных целей.

Более подготовленными для выполнения съемок и проведения простейших геодезических измерений были выпускники открывшейся по царскому указу от 14 января 1701 г. Московской математико-навигацкой школы, которые не являлись военными, но тем не менее готовились для «государевой службы», что не исключало их использования также для решения задач в интересах создаваемых регулярной армии и военно-морского флота.

Тем же царским указом назначались и будущие преподаватели школы: «Во учителях же тех наук быть Англинские земли урожденным: математической - Андрею Данилову сыну Фархварсону, навигацкой - Степану Гвыну да Рыцарю Грызу»²⁰ (Г. Фарварсон, С. Гвин и Р. Грейс, названные на русский манер - Авт.). Несколько позже в качестве преподавателя математики в школу был приглашен Л.Ф. Магницкий - автор специально написанного для школы первого русского учебного пособия «Арифметика, сиречь наука числительная» (1703), почти половину которого составили сведения по астрономии и геодезии²¹.

В школу принимали юношей «добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением» самого разного сословия: от представителей знатных родов до солдатских детей. Однако «хотящих» оказалось немного. Так, в год открытия школы в нее поступили всего четыре ученика, и только после того, как были приняты суровые меры принуждения, ее удалось укомплектовать. К лету 1702 г. в Навигацкой школе обучалось 180 человек в возрасте от 19 до 25 лет, а к январю 1703 г. - насчитывалось уже 300 человек²² (по другим источникам, менее 200²³).

Впрочем, об этой школе довольно обстоятельно изложено в различных публикациях, в том числе в монографии С.Е. Феля²⁴, в очерках по истории картографии Ф.А. Шибанова²⁵ и др. Кстати, Ф.А. Шибанов довольно критически оценил упомянутую работу С.Е. Феля и аргументированно осветил ее недостатки, которые учтены автором при написании настоящей работы. Так, опираясь на многочисленные архивные источники, он вполне справедливо опровергает «формулу» С.Е. Феля, согласно которой «навигацкая школа являлась колыбелью русской геодезии и картографии XVIII века»²⁶, поскольку геодезистов она не готовила²⁷, а картография как учебная дисциплина в ней не преподавалась²⁸.

Выпускники школы получали звание навигатор и шли в основном на флот штурманами, реже - съемщиками ландкарт на «сухопутье». Это были как безвестные труженики, так и ставшие потом знаменитыми мореплавателями, землепроходцами, географами, видными государственными деятелями. Среди них были сенатор Ф.И. Соймонов, полярный исследователь С.И. Челюскин, выдающийся астроном А.Д. Красильников, а также многие другие, порой отдавшие свои молодые жизни во славу Отечества и оставившие имена на картах мира²⁹.

Вскоре после неудачного Прутского похода 1710-1711 гг. в русской армии - так назывались вплоть до 1917 г. сухопутные войска России - был создан ряд военных структур, предназначенных для улучшения ее управления, в том числе и Квартирмейстерская часть (1711), явившаяся по существу прообразом Генерального штаба. На эту часть, состоявшую из десятка с небольшим офицеров и унтер-офицеров, наряду с вопросами устройства лагерей, расквартирования личного состава и размещения лошадей, было возложено изучение местности и дорог, колонновождение, разведка, съемка и подготовка ландкарт, диспозиций. Указанное нововведение стало началом возникновения Квартирмейстерской службы (службы по Генеральному штабу) в русской армии и организационного оформления военной картографии в рамках общегосударственной³⁰.

В 1715 г. в Санкт-Петербурге была открыта Морская академия³¹. В отличие от Московской математико-навигацкой школы она являлась уже военным учреждением, рассчитанным на 300 человек. В ней также был предусмотрен особый класс на 30 учеников для подготовки геодезистов (так обобщенно тогда назывались геодезисты и картографы). Срок обучения в академии первоначально установлен не был. Позже его определили в шесть с половиной лет³².

Первым директором академии стал барон де Сент-Илер - француз, состоящий на российской службе. Он представил Петру I проект об ее учреждении, но, показав себя неважным руководителем, был вскоре заменен - управителем (а затем президентом) Морской академии и одновременно управителем Московской математико-навигацкой школы был назначен граф А.А. Матвеев³³.

Для укомплектования академии из Московской математико-навигацкой школы было переведено 293 ученика старших классов, в которых учили главным образом морским наукам. Вместе с ними в Санкт-Петербург переехал и профессор А.Д. Фарварсон со своим помощником профессором С. Гвином. За 15 лет службы в России А.Д. Фарварсон вполне освоился с русской жизнью, ознакомился с достижениями самобытной русской картографии. В академии он стал преподавать в геодезическом классе и многое сделал для подготовки будущих геодезистов, сочиняя различные руководства, делая переводы и выписки из иностранных книг³⁴. Однако одним из основных учебников все же оставалась «Арифметика...» Л.Ф. Магницкого, влияние которой, по оценкам историков картографии, заметно в работах выпускников геодезического класса академии³⁵, а им суждено было стать пионерами картографирования обширной территории Российской империи на более высоком, чем прежде профессиональном уровне.

Первый выпуск геодезистов из академии, которую можно действительно назвать «колыбелью отечественной геодезии и картографии», состоялся в 1719 г.³⁶, когда царь Петр I поручил капитан-поручику артиллерии В.Н. Татищеву - будущему историку и географу - возглавить работу по «землемерию всего государства и сочинению обстоятельной географии с ландкартами»³⁷. Выпускников, в основном, приписывали к Правительствующему Сенату (в Картографическое бюро³⁸) и Адмиралтейской коллегии³⁹, где определяли на государственные работы «для описания и сочинения ландкарт»⁴⁰. Некоторые из геодезистов, получив определенный опыт съемок, попадали в Военную коллегию⁴¹, где состояли на военной службе, в том числе в качестве офицеров-квартирмейстеров⁴².

Заметим, что, по мнению ряда историков картографии, геодезисты, приписанные к Сенату, не имели воинских званий (по терминологии тех лет - чинов), а присваиваемые им по специальному представлению чины, например, прапорщик от геодезии, были вовсе не военными, а специальными, «сенатскими». Однако в Историческом очерке деятельности Корпуса военных топографов..., написанном на основе сведений из дел, хранящихся в Военно-топографическом отделе Главного штаба, и увидевшем свет 1872 г., отмечается, что «геодезистам... за отличие давались офицерские чины, впрочем, не выше чина майора от геодезии»⁴³. Это подтверждается и исследованиями, проведенными спустя 100 лет. Так, в списке имен русских геодезистов XVIII в., составленном историком картографии Ф.А. Шибановым, из 245 человек 68 (28%) имели офицерские чины прапорщик, подпоручик, поручик, капитан, секунд-майор и даже подполковник. Последним был Яков Фелисов, который «играл руководящую роль в жизни геодезистов при Сенате, по его аттестации многие геодезисты получали офицерские ранги, это был первый геодезист- подполковник»⁴⁴. О производстве геодезистов в офицерские чины свидетельствует и ряд законодательных актов, приведенных в книге А.Ф. Шибанова⁴⁵.

Днем зарождения топографического (по современной терминологии - топогеодезического⁴⁶) обеспечения войск русской армии можно считать 30 марта 1716 г.⁴⁷, когда царским указом была утверждена Книга Устав воинский. В обязанностях, возлагаемых на генерал-квартирмейстера⁴⁸ - ближайшего помощника главнокомандующего, царем Петром I собственноручно были впервые сформулированы требования к топографическому обеспечению войск, не утратившие актуальности и поныне: «Особливо надлежит ему оную землю знать, в которой свое и неприятельское войско обретаетца, такожде какие реки, дефилеи, горы, леса и болота находятца. Когда определитца, чтобы войску маршировать и в ином каком месте стать, которое место ему незнакомо или от неприятеля опасное, тогда осматривает он за день с добрым эскортом кавалерии таковое место, какое положение имеет и какими надежными путями войско туда маршировать может. Еже все оное, через своих подчиненных офицеров (квартирмейстеры полагались при штабах крупных частей и отдельных отрядов⁴⁹. - Авт.), ландкартою зарисовать и изобразить должен, а по возвращении своем доносить, что при этом внимать надлежит, дабы генералитетство наперед не токмо положение места знать, но и меры свои по тому воспринять могло...»⁵⁰.

Заметим, что в интересах русской армии до середины XVIII в. упомянутые ландкарты на большие территории и в массовом порядке не издавалось, поскольку при господствовавшей в то время линейной тактике ведения боя (сражения) полководцы выбирали место для своего командного пункта (обычно генеральную высоту), с которого можно было видеть поле боя и управлять войсками непосредственно без карты. Да и централизованного органа в Военной коллегии России по съемкам, составлению и изданию карт - Военно-топографической службы - в то время еще не было⁵¹.

Кроме перечисленных ранее военных школ, съемку планов, «сочинение ландкарт» и черчение преподавали в Пушкарской и Петербургской инженерной школах, открытых соответственно в 1712 г. и 1719 г.⁵² Однако глазомерные съемки отдельных районов и маршрутов, составление схем позиций и полей предстоящих сражений проводились, как правило, офицерами Квартирмейстерской части⁵³. Такие съемки опирались обычно на элементарную геометрическую сеть, которую развивали с использованием простейших угломерных инструментов засечками. При этом контуры наносили по результатам непосредственного измерения расстояний, а рельеф - обычно наиболее высокие горы - изображали в виде холмиков на глаз или способом отмывки - сильными мазками при вертикальном освещении⁵⁴. Вычерченные или нарисованные от руки планы, без какой-либо картографической сетки тем не менее обращают на себя внимание подробно разработанными условными знаками населенных пунктов, дорог и других объектов, примечательных в военном отношении. Некоторые «перспективные условные знаки» были исполнены настолько наглядно, что легенд и пояснений к ним не требовалось⁵⁵.

Общее представление о приборном и методическом обеспечении съемок, выполняемых чинами Квартирмейстерской части в начале XVIII в., можно получить из краткого обзора работ, выполняемых геодезистами - выпускниками Морской академии - на «государевых съемках». Заметим, однако, что уровень их специальной подготовки был несоразмерно выше, чем у офицеров- квартирмейстеров того времени.

9 декабря 1720 г. именным царским указом было повелено послать в губернии для сочинения ландкарт геодезистов⁵⁶, «которые в Санкт-Петербургской академии геодезию и географию обучили»⁵⁷. Среди них Петр I многих знал лично и, вероятно, отдавая должное вкладу царя-новатора в дело становления и развития отечественной науки, всех выпускников геодезического класса Морской академии позже стали называть петровскими геодезистами.

Основными приборами геодезиста того времени были квадрант, угломер, астролябия и веревка или «мерительная цепь»⁵⁸. Квадрант предназначался для определения широты места астрономическим способом, угломер или «феодолит» (теодолит) - для измерения горизонтальных углов, астролябия - для определения румбов (магнитных азимутов) направления. Веревка для измерения расстояний употреблялась до середины XVIII в. Сменившая ее «мерительная цепь», длиной обычно в 30 сажен, изготавливалась из металла.

При составлении ландкарт на большие пространства опорные для съемок пункты определялись, как правило, астрономическим способом⁵⁹. В самом простейшем виде «небесные наблюдения» изначально состояли в определении широты, а позже широты и долготы, т. е. географических координат, посредством которых фиксируется любая точка на поверхности Земли. Одинаковые «по размерности» они значительно различались по сложности и точности определения.

Астрономические пункты в Европе стали определять на рубеже XIV-XV вв.⁶⁰, в России - в XVI в.⁶¹ Методики определения географических широты и долготы места базировались на достижениях науки и техники соответствующего времени⁶²: научные открытия в области математики, астрономии, механики, геометрии и оптики способствовали делу совершенствования инструментальной базы, что в свою очередь давало толчок для разработки нового методического обеспечения астрономических измерений. Наличие точных измерений открывало реальную возможность для более точных определений географических координат, а на их основе - создания пригодных для практической деятельности карт и планов.

Долгота могла быть получена расчетным путем из решения сферического треугольника, а также астрономическим способом. Для определения разности долгот (местных времен) двух пунктов, расположенных на начальном⁶³ и определяемом меридианах, использовались часы или морские хронометры⁶⁴. Правда, последние в России стали достоянием астрономов только с 1867 г.⁶⁵ Разность долгот могла быть определена и фиксацией какого-либо мгновенного явления, видимого с двух точек: затмение Луны и спутников Юпитера, прохождения планет через диск Солнца и др. XVIII в., например, был «богат» прохождениями Венеры. Этот момент мог наблюдаться в разных городах России, чем и пользовались наблюдатели⁶⁶.

Перед отъездом на съемки геодезистам была выдана инструкция под названием «Пункты каким образом сочинять ландкарту», составленная, судя по стилю изложения, при участии самого царя Петра I. В ней, в частности, предписывалось «в каждом городе брать по квадранту широту места и от того города итти одною дорогою чрез разные румбы до межи того уезду и мерять и записывать... И на уездной меже брать широту... По другим дорогам описывать (описывать, а также снимать, наносить, чертить. - Авт.) деревни и по скаскам обывателей... с трех или четырех мест, а где будут деревни в виду те описывать и сочинять ланткарту с двух стояний, как о том вам в геодезическом учении показано (методом прямой засечки с двух точек. - Авт.)... В ланткартах писать градусы по широте, которые будут усмотрены по квадранту, а долготе от Канарских островов (от меридиана Ферро на Канарских островах. - Авт.), как в старых ланткартах и в каталогах написано и от екватора к полюсу по долготе градусы убавлять по препорции...⁶⁷ В ланткартах же писать каждый город и каждые села и деревни и реки откудова которая вытекла и в которую реку впала, также и озера и из них реки и леса и поля как ланткарты сочиняются...»⁶⁸. Рельеф местности не изображался, за исключением произвольного рисунка высоких гор. В таежной и залесенной местности съемку вели только вдоль крупных рек⁶⁹.

Приведенный фрагмент инструкции, который дает представление о методике съемки 1720-х гг., позволяет сделать вывод о том, что по сравнению с технологией создания расспросных «чертежей» допетровской эпохи в рассматриваемое время был сделан существенный шаг вперед на пути создания более точных карт России, поскольку во время съемки наряду с записью «сказок обывателей» выполнялись инструментальные (астрономо-геодезические) определения на местности⁷⁰.

Однако в этой инструкции указания о содержании карт были сформулированы весьма неопределенно. Поэтому после получения от геодезистов первых ландкарт в 1721 г. царь Петр I был вынужден составить «Реэстр, что при сочинении в пополнку описывать и примечать надлежит, то чего в присланных ландкартах не находится...». В нем, в частности, регламентировалось: «1. Назначивать по рекам мельницы и проезжия большия, а где можно и проселочныя дороги. 2. Описывать знатныя горы, леса, степи, болота. 3. Городища пустыя, или какое здание найдется в пустых местах каменное запустелое. 4. Валы старинные и засеки, также каналы и слюзы... 6. Из журналу прилагать по алфавиту каталоги обретающимся в ландкарте городам, пригородкам, селам, деревням и лесам и почему, для скорого ведения и прииску...»⁷¹.

Простота съемок, регламентируемая инструкцией и реестром, служила залогом создания карт на большие территории в сравнительно короткие сроки. В их развитие геодезии подпоручиком А.Ф. Клешниным было написано развернутое и детальное руководство «для лучшего описания и означения в ландкартах», с пояснениями и даже с примерами⁷². В нем особенно ценны изложение математической сути способа засечек, разъяснение способа ликвидации «треугольника погрешностей» (по современной терминологии - уравнивания) путем изменения румбов и расстояний, программа географического описания⁷³. Следует отметить, что практика разработки таких дополнительных (к основной) руководств и инструкций, особенно с учетом каких-либо местных условий, позже стала в отечественной картографии традиционной.

В целом съемочные работы, инициируемые царем Петром I с целью составления географических карт России на научной основе, заняли свыше 25 лет и завершились рядом изданных картографических произведений уже после его смерти (см. приложение 1). Конечно, эти петровские съемки не были сплошными инструментальными, как отмечается в некоторых публикациях⁷⁴. По мнению А.В. Постникова⁷⁵ - эти съемки (из-за ограниченности сил, средств и времени) были, скорее, полуинструментальными или рекогносцировочными. Собственно картографирование в этот период начиналось всегда с текстовых описаний местности, включавших и записи измерений (румбов, расстояний), определений широт в уездных городах, которые позже в камеральных условиях «переводились» в картографическое изображение. Разрыв во времени между текстовым описанием и ландкартой, отсутствие непосредственной передачи в графической форме информации о местности в процессе съемок приводили к нежелательным пропускам и ошибкам, а также предоставляли возможность исполнителям для произвольной рисовки элементов ландшафта⁷⁶.

Здесь уместно отметить, что в истории русской геодезии и картографии XVIII в. плодотворная деятельность петровских геодезистов оставила заметный след. Наряду с активным участием в первой планомерной государственной съемке - составлении карт территорий европейской части России и Сибири⁷⁷ - они были в составе Первой (1725-1730) и Второй (1732-1743) Камчатских экспедиций, а также во многих других⁷⁸. Бесценный опыт их многосторонней деятельности со временем стал достоянием не только Военного, но Морского и других ведомств России.

Наглядным примером теснейшей связи гражданских и военных коллег в деле картографирования территории России может служить методика геодезического обоснования съемок, разработанная И.К. Кириловым - замечательным русским географом и картографом, возглавлявшим деятельность сенатских геодезистов по съемке территории империи (см. приложение 1). Эта методика позже нашла широкое применение в военной картографии. Отыскивая пути к «скорому» способу решения задачи создания географических карт на всю территорию России, 20 апреля 1735 г. И.К. Кирилов предложил (в своей записке об исправлении «Российской генеральной и партикулярных ландкарт»⁷⁹) оригинальный подход к созданию геодезического обоснования карт на основе построения каркасной геодезической сети опорных инструментальных ходов по рекам и дорогам, для чего «приказал два верные описания с подлинною мерой сделать: 1) все знатные главные реки, яко: Волгу, Оку, Двину, Днепр, Дон, Каму и другие, 2) проезжие, большее, почтовые и непочтовые дороги... и когда так исполнят, то в генеральную и партикулярные карты внесть одни реки и большие дороги...», затем предписывалось снимать и наносить на карты губернские и провинциальные межи, «напоследок каждого уезда внутреннее селение, леса, поля, степи, знатные горы, озера, озерки, болота и прочее, уже можно с сделанных до сего времени [карт] внесть, а чего где не описано то дополнить». Города при этом «сыщутся по мере дорог и рек» и по астрономическим наблюдениям⁸⁰.

Плодотворные идеи И.К. Кирилова, порожденные прежде всего глубоким осмысливанием допетровского периода русской картографии и, в частности, опыта его яркого представителя С.У. Ремезова, нашли дальнейшее развитие не только в работах его современников, но и значительно позже - в военно-топографических съемках XIX в.⁸¹ Действительно, успешно опробованная на практике первоначально сенатскими геодезистами методика «скорого» геодезического обоснования была хорошо усвоена офицерами-квартирмейстерами и успешно применялась при крупномасштабных съемках в отдаленных и плохо обеспеченных в астрономо-геодезическом отношении районах.

 

Примечания

1. Некоторые историки науки и техники считают, что русская картография допетровского периода заканчивается Чертежной книгой Сибири... С.У. Ремезова /Быковский Н.М., 1923. С. 162/.

2. Евтеев О.А. 1950. С. 3.

3. Фель С.Е. 1960. С. 43-44.

4. Некоторые авторы относят эту работу к 1696 г. Но в то время К. Крюйса в России еще не было. Он был принят на русскую службу в 1698 г. /Фель С.Е. Указ. соч. С. 44; Валишевский К. 1993. С. 78/.

5. Цит. по кн.: Записки Гидрографического департамента. 1850. С. 367-394.

6. Абрис - схематический план, сделанный от руки, с обозначением данных полевых измерений, необходимых для построения точного плана или профиля.

7. Кроки - набросок (франц.), чертеж участка местности, отображающий ее важнейшие элементы, выполненный приемами глазомерной съемки.

8. Фель С.Е. Указ. соч. С. 45.

9. Быковский Н.М. Указ. соч. С. 166-167.

10. При составлении Карты Западной и Южной России Я.В. Брюс использовал четыре вида масштабов, сетку координат, подробно показал реки и их притоки в бассейне Дона и Днепра. Можно полагать, что впервые при составлении карты в одно целое соединились старая русская и новая западно-европейская картографии /Вернадский В.И. 1988/. В 1940 г. академик М.М. Богословский воспроизвел хранящуюся в библиотеке Академии наук СССР рукописную карту, являющуюся, по его мнению, поздней копией необнаруженного подлинника карты Брюса-Менгдена /Богословский М.М. 1941. С. 241, 249/.

11. 1 сажень = 2,1336 м; 1 дюйм = 2,54 см.

12. Салищев К.А. 1948. С. 162.

13. Быковский Н.М. Указ. соч. С. 167.

14. Полное название упомянутых карт - «Восточная часть Палус-Меотис и ныне называется Азовское море. Великий монарх Петр Первый, император царь и самодержец всероссийский ходил, познал и открыл в 1699 г., и по его великого государя указу выгрыдовал на меди заграф Адриан Шхонбек, 1701 г.», «Новая карта от всего моря Полес и Меотис от Азова до Керчи, зделан на Воронеже, 1702 г.».

15. Бескровный Л .Г. 1947. С. 162.

16. Фель С.Е. Указ. соч. С. 11.

17. Быковский Н.М. Указ. соч. С. 166.

18. Евтеев О.А. Указ. соч. С. 12.

19. В инженерной школе, например, имелись в наличии ватерпасы и астролябии, предназначенные для геодезических измерений /Фель С.Е. Указ. соч. С. 40/.

20. Цит. по кн.: Евтеев О.А. Указ. соч. С. 12.

21. Галанин Д.Д. 1914. С. 42-43.

22. Болгурцев Б.Н., Грибанов О.Л., Ермоленко К.В. и др. 1996-1997. С. 244-245.

23. Шибанов Ф.А. 1971. С. 40.

24. Фель С.Е. Указ. соч. С. 11-18.

25. Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 31-58.

26. Фель С.Е. Указ. соч. С. 18.

27. Историк картографии Л.С. Хренов так же, как и С.Е. Фель трактует предназначение Московской математико-навигацкой школы, в задачу которой, по его словам, «входила подготовка не только навигаторов, но и астрономов и геодезистов» /Хренов Л.С. 1987. С. 35/.

28. Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 40.

29. Глушков В.В., Шаравин А.А. 2000. С. 263-264.

30. Салищев К.А. Указ соч. С. 162.

31. За год до учреждения Морской академии, в 1714 г., в разных городах России были открыты 23 «Цифирные школы» и училища, в которых преподавали геометрию в приложении к землемерному делу /Хренов Л.С. Указ. соч. С. 35/. Одним из таких учебных заведений стало созданное в том же году училище при особом Корпусе чиновников, «под названием геодезического», состоящем на воинском положении. «Успехи сего заведения были в свое время довольно значительны..., но существование его продолжалось только до открытия губерний (в 1775 г.]... Геодезисты [были] заменены штатными землемерами...» /Цит. по кн.: Постников А.В. 1989. С. 125/.

32. Болгурцев Б.Н., Грибанов О.Л., Ермоленко К.В. и др. Указ. соч. С. 249-251.

33. Евтеев О.А. Указ. соч. С. 20, 42.

34. При непосредственном участии А.Д. Фарварсона в 1722 г. были изданы «Таблицы горизонтальные северные и южные широты: восхождения Солнца со изъявлением: чрез которые зело удобно кроме трудного арифметического исчисления (не правильное) или непорядочное указание компасов, яже во всех местах света обретаются, чрез них же легко и зело удобно найти и скоро возможно. Преведены с галанского языка, на славянороссийский диалект из книги шат камер».

35. Евтеев О.А. Указ. соч. С. 21.

36. В 1718 г. из академии по личному распоряжению Петра I были выпущены досрочно геодезисты И.М. Евреинов и Ф.Ф. Лужин - для участия в секретной экспедиции на Камчатку «описать тамошние места, где сошлася ли Америка с Азиею... и все на карте исправно поставить» /Евтеев О.А. Указ. соч. С. 44-45/.

37. Цит. по кн.: Кашин Л.А. 2001. С. 10.

38. Картографическое бюро, учрежденное в конце 1720-х гг., к 1742 г. состояло из 14 человек. Во главе бюро в то время был талантливый геодезист капитан В.П. Рудаков /С.Е. Фель. Указ. соч. С. 154/.

39. Адмиралтейская коллегия (Адмиралтейств-коллегия) - высший орган управления Военно-морским ведомством в России. Учреждена 12 декабря 1718 г. указом царя Петра I. Первым ее президентом был Ф.М. Апраксин. С 1802 г. коллегия вошла в состав созданного Морского министерства.

40. Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 47-48.

41. Военная коллегия - высший орган военного управления России, созданный царем Петром I в 1717-1720 гг. вместо существовавших ранее разрозненных военных приказов. Реорганизации Военной коллегии имели место в 1736, 1791, 1798 гг. Последняя реорганизация приблизила коллегию к структуре Военного министерства, заменившего ее в 1802-1812 гг.

42. Постников А.В. 1989. С.73.

43. Исторический очерк деятельности КВТ. 1872. С. 5.

44. В приведенный список включены все лица, которые получили геодезическое образование в Математико-навигацкой школе и Морской академии в 1701-1753 гг. и работавшие на каких-либо государственных работах в качестве геодезистов или оставшиеся в 1750-х гг. в резерве при Морской академии из-за отсутствия геодезических вакансий /РГАВМФ. Ф. 212. Оп. 1753. № 27. Л. 126-127; Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 42-45/.

45. Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 89-90.

46. Топогеодезическое обеспечение войск (ТГО) в операциях - это (в настоящее время) комплекс мероприятий по подготовке и доведению до штабов и войск топогеодезических данных (топографических карт, схем, фото- и космических снимков, геодезических и других координат точек и азимутов направлений), необходимых для успешного решения поставленных боевых задач. Осуществляется в целях изучения и оценки местности при подготовке и ведении операции, а также эффективного использования оружия и военной техники.

47. Здесь и далее все даты до 31 января 1918 г. приводятся по старому стилю.

48. Генерал-квартирмейстер - одна из высших штабных должностей в ряде иностранных и русской армиях. В Российском государстве эта должность (как помощника главнокомандующего) была введена царем Петром I в 1701 г. с назначением на нее князя А.Ф. Шаховского, замещалась только на время войны, а со второй половины XVIII в. - постоянно /Цит. по кн.: Глиноецкий Н.П. 1883. С. 3/.

49. Баиов А, 1994. С.123.

50. Цит. по кн.: Кудрявцев М.К. 1980. С. 14-15.

51. Кудрявцев М.К. Указ. соч. С. 29.

52. Там же. С. 29.

53. Постников А.В. 1989. С. 74.

54. Долгов Е.И., Глушков В.В. 1999. С. 49

55. Салищев К.А. Указ соч. С. 162; Фель С.Е. Указ. соч. С. 162.

56. К моменту появления упомянутого указа 18 геодезистов уже находились на различных съемочных работах (в Сибири - 5, в Китае - 2, во внутренних губерниях России - 10, «на разграничении земель России со Швециею» - 1), позднее к ним присоединилось еще 12 («посланы были по 2 геодезиста в губернии: Московскую, Киевскую, Нижегородскую, Рижскую, Архангельскую и Казанскую») /Исторический очерк деятельности КВТ. С. 5/.

57. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). T.VI. № 3682. С. 266.

58. Евтеев О.А. Указ. соч. С. 23-24.

59. Астрономическая подготовка учеников Математическо-навигацкой школы и геодезистов Морской академии не выходила за рамки определения широт по высотам светил (в основном Солнца) и долгот методом вычислений /Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 28-29/

60. Быковский Н.М. Указ. соч. С. 108-109.

61. Полагают, что первым русским астрономом был стряпчий Посольского приказа Алексей Романчуков (умер в 1638 г.), который научился «понимать употребление астролябии, часов и [определение] высоты Солнца» /Цит. по кн. Болгурцев Б.Н., Грибанов О.Л., Ермоленко К.В. и др. Указ. соч. С.80-84/.

62. Кусов B.C. 1983. С. 30-31.

63. В России долгота отсчитывалась от меридианов городов Москвы, Санкт-Петербурга (Пулково) и др. С 1884 г. - от меридиана Гринвича (Великобритания).

64. В 1761 г. часовых дел мастеру англичанину Дж. Гаррисону удалось сконструировать часы, названные хронометром. За 156 дней они отстали лишь на 15 с. На эту работу мастером было затрачено 32 года. С тех пор мореплаватели разных стран мира могли измерять долготу места с более высокой точностью. /Джеймс П.Е., Мартин Г.Д. 1988. С. 123-124/.

65. Книга Дж. Гаррисона «О часах для счисления времени на море» с описанием хронометра и Календарь с астрономическими и эфемеридными табелями поступили в Россию в 1767 г. На русский язык их перевел Н.Г. Курганов - преподаватель Морского шляхетского кадетского корпуса, сделав, таким образом, способ определения долготы по хронометру достоянием русских штурманов/Болгурцев Б.Н., Грибанов О.Л., Ермоленко К.В. и др. Указ. соч. С. 267/.

66. Прохождение Венеры в 1761 г., например, позволило определить долготу города Тобольска относительно Санкт-Петербурга, а прохождение ее в 1769 г. - селения Колы (расположенного в 12 км южнее Мурманска), устьев рек Умбы и Поноя, городов Якутска, Оренбурга, Орска, Гурьева /Кусов B.C. Указ. соч. С. 33/.

67. Единого масштаба в инструкции не предусматривалось, и поэтому съемки велись в масштабах от 1 до 27 верст в дюйме в европейской части России и от 20 до 60 верст в дюйме в Сибири / Новокшанова З.К. 1958. С. 6-7/.

68. ЦГАДА. Ф. Сената. Кн. 1201. Л. 53.

69. Кашин Л.А. Указ. соч. С. 11.

70. По мнению С.Е. Феля, пионером, открывшим сухопутные инструментальные съемки в России, был геодезист Федор Молчанов, которого Ф.А. Шибанов считает и первым русским геодезистом новой петровской школы (геодезист с 1707 г.). Такую съемку он выполнил во время экспедиции майора Бухгольца по реке Иртыш с целью изыскания сухопутного пути из Сибири в Индию /Фель С.Е. Указ соч. С. 81; Шибанов Ф.А. Указ. соч. С. 44/.

71. Цит. по кн.: Салищев К.А. Указ соч. С. 142.

72. В заключение руководства было начертано: «Сие сочинил себе с примеру данных пунктов посланным в губернии геодезистам для лучшего описания и означения в ландкартах, а из Академии им посланным сего дано не было. Подписал сие геодезии подмастерье. Аким Клешнин» /Иванов П.И. 1853. С. 430-432/.

73. Фель С.Е. Указ соч. С. 87-88.

74. Там же. С.81-82.

75. Глушков В.В. 2005-е. С. 127.

76. Постников А.В. 1985. С. 142.

77. К 1733 г. съемки были завершены в 115 уездах из 265 в европейской части России, в 16 из 26 - в Сибири. В 1744 г. ландкарты были составлены на территорию 190 уездов России /Кудрявцев М.К. Указ. соч. С. 22/.

78. Насколько большое значение придавалось работе петровских геодезистов можно видеть из того факта, что всем участникам описи России, Сибири и составления географического атласа императрица Елизавета Петровна в 1752 г. пожаловала потомственное дворянство /Болгурцев Б.Н., Грибанов О.Л., Ермоленко К.В. и др. Указ. соч. С. 251/.

79. В XVIII в. классификация карт в России давалась по Грегориусу (1713), в основу которой была положена масштабность карт, т. е. признак подробности карт. Общегеографические карты разделялись на: 1) всеобщие, или генеральные (масштаб менее 1:1 000 000); 2) частные, или партикулярные (1:500 000-1:1 000 000); 3) специальные (1:200 000-1:500 000); 4) специальнейшие (1:20 000-1:100 000) /Фель С.Е. Указ соч. С. 155/.

80. Цит. по кн.: Гнучева В.Ф. 1946. С. 133.

81. Постников А.В. 1989. С. 45.