В 1854 г. в ВТД были проведены первые опыты применения фотографии для копирования планов и карт, а через год в депо было образовано фотографическое отделение. Использование фотографии позволило ускорить процессы составления и издания карт, упростило процесс обновления топографических карт, но в то же время потребовало внести некоторые изменения в действующие инструкции и условные знаки²⁵³.

В том же году был вновь поднят вопрос об обеспечении достоверности географического содержания топографических карт, составленных, в частности, по результатам глазомерных съемок. Он стал актуален в связи с начавшейся Крымской войной 1853-1856 гг., когда такие съемки, наряду с маршрутными, становились едва ли не основными при топографическом обеспечении боевых действий войск. К сожалению, на то время, по оценке генерал-лейтенанта Г.Ф. Стефана, отечественных сочинений по этому предмету «вовсе не было».

Строго говоря, рукописные инструкции по этой тематике вошли в практику работы офицеров-квартирмейстеров, занимавшихся съемками, еще в начале XIX в. после завершения ранее рассмотренного труда барона Калемберха. Г.Ф. Стефан, по всей видимости, хорошо усвоил его уроки. Это явно чувствуется по тексту разработанной им инструкции «О глазомерных съемках»²⁵⁴, которой позже руководствовались офицеры Генерального штаба и Корпуса топографов во время военных кампаний. Обстоятельный анализ этой инструкции в конце 1980-х гг. сделал А.В. Постников²⁵⁵.

«Главной частью» искусства полевого картографирования, по мнению Г.Ф. Стефана, является изучение «законов образования» земной поверхности и познание «влияния почвенных качеств на очертания означаемых на планах предметов». Таким образом, подчеркивается необходимость привлечения геоморфологии («законов образования местных видов») для обеспечения географической достоверности картографического отображения ландшафта. Так как при выполнении этой задачи у картографа «все зависит от умения различать в обозреваемых местностях особые ландшафты, характеризующие выражение ситуационных чертежей», Г.Ф. Стефан разработал специально для картографических целей классификацию «главнейших видов и явлений местности» и дал детальное описание их особенностей, требующих отображения на картах.

Отказываясь от классификации гор по высоте, он подчеркивает, что лишь «изучение различия в формах высот, зависящих от образа их происхождения, дает средства к достижению верности в выражении характера ситуации». Г.Ф. Стефан при этом считает необходимым обращать внимание на отражение в рисовке рельефа эрозионной деятельности, чтобы каждый ситуационный чертеж выражал «результаты действий ниспадающих атмосферных вод», причем «законами этих действий испытывается достоинство чертежа». Придавая ведущее значение эрозионным формам рельефа, господствующим на равнинах России, Г.Ф. Стефан указал, однако, на необходимость отражать на картах горных районов эндогенный характер долин, образовавшихся в результате тектонических движений. При этом он подчеркивал важность учета характера пород, слагающих долину, так как «в глинистом, иловатом грунте река извивается змееобразно, в твердом, каменистом - она образует крутые повороты, колена: следовательно - смотря на карту, можно по характеру реки судить о свойствах почвы...»²⁵⁶.

Осенью 1854 г. в Императорской военной академии работала специальная комиссия, в выводах которой было справедливо отмечено, что прежде, чем «снимать местность» необходимо «изучить взаимную зависимость предметов этой местности, дабы сознательно выразить на плане ее характер», но «так как топографическая часть изучается более на практике, то дабы приобрести сознательную способность выражать различные местности, необходимо познание ее свойств физических и геологических... Чтобы офицеры русского Генерального штаба могли исполнять не одни только военные рекогносцировки, но и участвовать в ученых экспедициях, необходимо соединить курс топографии с топологией²⁵⁷ и, кроме того, ввести в академию преподавание физической географии». При обучении последней слушателям должны были объяснять «связь, существующую между геологическим образованием каждой части земной поверхности и ее топографическим характером, а также взаимную связь между различными местными признаками как-то: в рельефе местности, в контурах и свойствах растительности...». По мнению членов комиссии, введение курса физической географии в академическую программу обучения было необходимо еще и потому, что значительные пространства России и соседние с ней страны были в то время еще мало изучены²⁵⁸.

Заметим, что традиции географической достоверности содержания отечественных карт стали особенно активно разбиваться в нашей стране только в 1920-1940-х гг. Одним из первых среди советских ученых-геодезистов отметил значение географии для полевой картографии профессор Ф.Н. Красовский - выдающийся отечественный ученый-геодезист, который в 1932 г. писал следующее: «Иногда топография подменяется геометрией, и те черты ландшафта, которые абсолютно непременно должны быть показаны во время съемки, отсутствуют на топографическом плане²⁵⁹. Имеется много примеров такого подхода; самые детальные инструкции по съемкам здесь не помогут, потому что суть дела во многом заключается в типе ландшафта, в самом районе... Для того, чтобы перейти от материалов съемки к топографической карте и тем более к базовой географической карте, следует понимать район в географическом смысле в течение самой съемки. Картография должна начинаться в поле...». Именно в то время практика полевой картографии (особенно в отдаленных и малоизученных районах) и географические исследования стали неразделимы: для целей крупномасштабного картографирования нередко организовывались специальные географические экспедиции²⁶⁰, для них разрабатывались соответствующие методики, наставления, инструкции и на их базе - программы детальных географических описаний для картографических целей²⁶¹. В результате этого обогащалась как картографическая, так и географическая наука²⁶².

В 1855 г. были завершены работы по градусному измерению дуги меридиана между Ледовитым морем (Северным Ледовитым океаном) и рекой Дунаем, предваряющие решение на новом уровне основной научной задачи геодезии - определение формы и размеров Земли. В числе организаторов и исполнителей этих работ были лучшие военные геодезисты (см. приложение 8).

К середине XIX в. ВТС русской армии значительно укрепилась. Деятельность ВТД была хорошо отлажена, а Корпус топографов представлял собой сильную организацию, способную квалифицированно выполнять астрономо-геодезические работы на больших площадях и на их основе - топографические съемки для составления и издания по их материалам топографических карт, удовлетворяющих требованиям войск, служащих основой для географических карт. В состав корпуса по состоянию на 1 января 1855 г. входило 951 человек (офицеров - 241 и нижних чинов - 710, из которых топографов - 600). Это была самая большая численность корпуса за весь период его существования (с 1822 по 1918 г.)²⁶³.

К указанному времени ВТС русской армии достигла также и выдающихся успехов в практической деятельности по картографированию Российской империи²⁶⁴: астрономо-геодезической основой топографических съемок - триангуляционными сетями - было покрыто все Западное пограничное пространство, часть центральных губерний и Закавказья²⁶⁵. Начав свои триангуляционные работы значительно позже стран Западной Европы, Россия за 30-35 лет сделала в этом отношении громадный шаг. «Сообразив огромность пространства, на котором производились в России измерения, быстроту и точность работы, - говорится в обзоре тригонометрических работ (1851), - должно согласиться, что у нас сделано для пользы наук и государства в этом отношении так много, что прочим образованным народам остается только завидовать нашей деятельности...»²⁶⁶.

Действительно, деятельность ВТС русской армии нашла высокую оценку у современников не только в России, но и за рубежом. Так, после опубликования в 1858 г. генералом от инфантерии Ф.Ф. Шубертом (в то время директором ВУК Главного штаба) обзора выполненных работ Корпусом топографов по состоянию на 1855 г. в немецких журналах были приведены восторженные рецензии. «В Европе привыкли неблагоприятно смотреть на Россию в ученом отношении и считать ее заметно отставшею от прочего образованного мира, - отмечалось в «Magazin fur Literatur des Auslandes». - Сочинение ген[ерала] Шуберта об астрономических и геодезических работах, исполненных в России до 1855 г., представляет блистательное доказательство, что Россия, по крайней мере, на географическом поприще, опередила другие государства Европы, сделала неожиданные, истинно изумительные успехи...». Ему вторил ведущий географический журнал «Petermanns Mitteilungen»: «О деятельности и обширности работ Генерального штаба дает понятие вышедшее сочинение ген[ерала] Шуберта - труд великий, достойный уважения и для всеобщей географии один из важнейших, если не самое важное творение, когда-либо появлявшееся, как результат работ какого-либо Генерального штаба...»²⁶⁷. Столь высокая оценка географов страны, которая благодаря трудам К.Ф. Гаусса и Ф.В. Бесселя в то время занимала почетное место в мировой геодезии, была особенно важной.

Как уже отмечалось, большой резонанс в научном мире вызвала изданная Военно-топографическая карта Западной России в масштабе 3 версты в дюйме. Эта замечательная по тому времени карта, по оценке К.А. Салищева, позволила выдвинуть «русскую военную картографию на одно из первых мест в Европе» и сделать «капитальный вклад в мировую картографию».²⁶⁸

Таким образом, в рассматриваемый период благодаря плодотворной, а порой и героической деятельности чинов Генерального штаба и Корпуса топографов русской армии отечественная картография находилась в целом на подъеме. Правда, некоторые авторы в своих публикациях представляют ее состояние в середине XIX в., напротив, едва ли не критическим. Например, Л.С. Хреновым в качестве неоспоримого аргумента в указанном смысле приводится цитата из доклада академика В.И. Вернадского - выдающегося русского ученого и естествоиспытателя - на общем собрании Петербургской академии наук от 6 февраля 1916 г.²⁶⁹ В своем выступлении он отмечал следующее: «Было время, когда карта России действительно стояла на уровне научных требований времени... К 1760-1770 годам... она была сравнима... с картами других государств, гораздо раньше приступивших к топографической съемке. Однако этот высокий уровень карты не поддерживался дальнейшей работой в достаточной мере, и уже к середине XIX века Россия отстала в этом отношении от других больших государств и давно потеряла то место, которое заняла в середине XVIII столетия...»²⁷⁰.

Здесь важно подчеркнуть, что В.И. Вернадский в 1916 г. говорил не о российской картографии в целом, а о генеральной географической карте России, которая не только к середине XIX в., но и к началу XX в. представляла собой «чрезвычайно пеструю картину»²⁷¹. Такое положение обуславливалось тем, что картографирование выполнялось Военным ведомством, главным образом, в приграничных районах европейской части России, а внутренние губернии и азиатская часть России считались (с военно-экономической точки зрения) обоснованно второстепенными, поэтому съемки там - за недостатком сил и средств - выполнялись эпизодически²⁷².

18 февраля 1855 г. скончался император Николай I, в царствование которого «в областях, тесно связанных с астрономией, в геодезии и математической географии... было совершено множество работ», которые он «всегда поощрял..., поддерживал материальными средствами и не забывал своею милостью честных тружеников науки...»²⁷³. Тем не менее заданное им направление созидательной деятельности по укреплению могущества Российской империи, в том числе в области военной картографии, несмотря на неудачно закончившуюся Крымскую войну 1853-1856 гг. и другие не всегда желательные обстоятельства, не изменилось и при новом императоре Александре II. Например, в 1859 г. при картографировании Финляндии - северо-западного региона России - был разработан, затем применен эффективный способ создания астрономо-геодезической основы для топографических съемок закрытых и залесенных районов.

Идея нового способа зародилась на этапе составления проекта построения триангуляции Финляндии, когда его разработчикам стало ясно, что выделяемых для этого сил и средств будет явно недостаточно, чтобы завершить предстоящие работы в отведенные сроки. Более того, предварительная рекогносцировка этого региона показала совершенную неприемлемость известного «способа основывать топографическую съемку на тригонометрических данных», поскольку «обнаружилось, что проведение триангуляции должно было встретить чрезвычайные, иногда совершенно непреодолимые затруднения: все открытые места с селами, пашнями, кирхами и пр., будучи расположены обыкновенно в низких местах и лощинах, скрывались за ближайшими к ним возвышенностями, поросшими... лесом. Господствующие точки местности приходилось всегда искать в глубине едва проходимых лесов. На содействие при постройке сигналов со стороны местных жителей, обремененных летом своими... полевыми работами, рассчитывать было невозможно... Вследствие дыма, наполняющего... воздух во время выжигания жителями полей, наблюдения углов возможны были бы только в редкие дни после дождей...»²⁷⁴.

Были и другие сложности, в связи с чем руководитель астрономических и геодезических работ Генерального штаба полковник Э.И. Форш - в будущем начальник ВТО Главного штаба и Корпуса военных топографов (1867-1885)²⁷⁵ - «предложил заменить триангуляции в Финляндии астрономо-геодезическими работами, именно - определить положение всех городов и главнейших селений астрономически, точнейшими способами и инструментами, и затем по дорогам, соединяющим астрономические пункты, произвести точную съемку посредством малых теодолитов, с которой соединить и нивелировку. Множество точек, определенных таким образом, должны составить своего рода сеть, достаточно точную и удобную для производства последующих топографических съемок...»²⁷⁶.

По окончательно утвержденному проекту для проведения астрономо-геодезических работ в Финляндии было решено: «В населенной части Финляндии... определить до 120 астрономических пунктов... Каждый пункт, по возможности, два раза [с] помощию переносного вертикального круга Репсольда и перевозкою не менее как 15 хронометров лучшего достоинства, причем среднее расстояние между ближайшими астрономическими пунктами не должно было много превышать 50 верст... Основными пунктами для вывода из астрономических наблюдений долгот принять точки, определенные градусным измерением, Балтийскою триангуляциею и хронометрическою экспедициею 1858 года по Ладожскому озеру... Место астрономических наблюдений обозначить каким-либо знаком..., чтобы... всегда легко было отыскать это место, производить на полверсты кругом его глазомерную съемку... В северной [малонаселенной части] Финляндии, [где] определение точек... необходимо... только для составления генеральных карт, для астрономических наблюдений признано достаточным употребить легкий походный инструмент, как напр[имер] отражательный круг Титора и несколько карманных хронометров...

Предполагалось определить в течение одного лета до 40 точек при среднем расстоянии между ними до 75 верст... Для доставления наибольшего числа опорных данных для топографических съемок все пункты, определенные астрономически в населенной части Финляндии (пункты 1-го класса. - Авт.), связывать посредством геодезических действий по направлениям почтовых и проселочных дорог. Определенные по пути естественные предметы и точки, отмеченные какими-нибудь знаками, должны были иметь для съемки значение второклассных и третьеклассных пунктов; поэтому для нанесения их на планшетные листы должны были вычисляться их широты и долготы. Одновременно с геодезическими действиями должна была производиться точная нивелировка с определением уровней всех вблизи находящихся вод...»²⁷⁷.

Для обеспечения «геодезических связей» между основными астрономическими и тригонометрическими пунктами «были заказаны известному искусством механику Брауэру» нивелир-теодолиты (конструкции Э.И. Форша²⁷⁸, но названные по имени изготовителя - нивелир-теодолиты пулковского механика Г.К. Брауэра²⁷⁹), с поверительными трубами, а также с горизонтальными кругами и сектором, предназначенными для измерений горизонтальных и вертикальных углов. «Чтобы измерение горизонтальных углов, определявших направление проходимой линии, производилось проще и точнее, без всяких вспомогательных рекогносцировок, при инструменте полагалось три штатива и он переносился последовательно с одного штатива на другой; причем в каждой точке стояния измерялся горизонтальный угол между центрами заднего и переднего штативов или, что то же, между центрами инструмента в этих точках.

Расстояния между последовательными штативами и относительное превышение одного из них над другим определяли при помощи промежуточных реек. Расстояние инструмента до рейки определялось числом делений рейки, помещавшихся между двумя горизонтальными нитями трубы нивелира, но опыт первого же года показал, что несравненно выгоднее и точнее можно выводить и расстояния и высоты из наблюдений углов высоты двух постоянных точек рейки (расстояние между этими точками было равно 2 саж.)...

Наблюдая при различных положениях сектора инструмента относительно наблюдателя, можно было определить высоту каждой метки на рейке с точностью до 1" и, при расстоянии инструмента до рейки от 100 до 200 сажен, получать это искомое расстояние с вероятной ошибкой менее одного фута, а превышение рейки над центром инструмента с точностью десятых долей дюйма. Следовательно, при соединении двух астрономических пунктов, удаленных друг от друга на 50 верст, можно было надеяться произвести геодезическую связь между ними с точностию, вообще превышающею точность астрономических определений. Итак, новый способ приводил с удовлетворительною точностию к тем же результатам как и триангуляция; притом он имел перед последними те преимущества, что мог быть приложим ко всякого рода местности и доставлял тем самым подробные и точные данные для орографии страны...»²⁸⁰.

Таким образом, «обширность пространства нашего Отечества, местные затруднения для проведения триангуляций обусловили в нем, во-первых, новый во многих отношениях способ производства астрономических сетей, и, во-вторых, - новый род геодезических операций, это геодезические с нивелир-теодолитом работы, иногда соединенные с астрономическими определениями для получения опорных точек, иногда основанные на точках тригонометрических. Особенно примечательно то обстоятельство, что в этих двух видах астрономической и астрономо-геодезической деятельности Россия не подражала другим образованным государствам, а шла своим самостоятельным путем...»²⁸¹.

Позже этот способ, впервые реализованный отечественными военными геодезистами в Финляндии, получил название полигонометрия²⁸². В нашей стране, с сильно залесенными территориями, он стал особенно популярен: посредством полигонометрии определялось большее, чем на триангуляциях, число опорных пунктов для топографической съемки при меньших затратах средств и времени²⁸³. Во всяком случае методика измерений, изложенная выше, практически без изменений успешно применялась автором настоящей работы в начале 1970-х гг. при топогеодезическом обеспечении бригад оперативно-тактических ракет Сухопутных войск Вооруженных Сил СССР вблизи границы с Финляндией: в Карелии, Ленинградской и Мурманской областях²⁸⁴. В районах, где современная спутниковая геодезическая приемная аппаратура по местным условиям малоэффективна или просто нерентабельна, полигонометрия (в упрощенном виде - теодолитные ходы) применяется и до сих пор.

К концу 1850-х гг. была существенно повышена точность определения разностей долгот за счет проведения больших хронометрических экспедиций в 1843-1846 гг. и 1850-1857 гг. под руководством и при участии академика О.В. Струве - вице-директора Пулковской обсерватории и «совещательного астронома» в ВТД²⁸⁵. В этих экспедициях кроме астрономов обсерваторий участвовали геодезисты Корпуса топографов. Их итоговой работой явилась сеть пунктов 1 класса, покрывающая пространство европейской части России и служащая основой для последующих работ²⁸⁶.

Кроме больших хронометрических экспедиций, совершались также рейсы с 5-8 хронометрами, обеспечивающие хотя и меньшую точность определения, но являющиеся более экономичными. Такие экспедиции направлялись, как правило, в губернии, где еще не было триангуляции - «для устранения пробела в астрономо-геодезической основе», или в те районы страны, в которых «по причине обширных лесов и болот не представлялось никакой возможности проложить сети треугольников». Именно такое назначение имели экспедиции профессора геодезии Николаевской академии Генерального штаба подполковника А.Ф. Голубева в Западной Сибири и Средней Азии, старшего помощника начальника геодезического отделения ВТО Главного штаба полковника И.Г Солонникова в Вологодской, Вятской и Олонецкой губерниях, преподавателя математической географии в Школе топографов капитана П.А. Гамова в Вятской губернии и Царстве Польском, помощника начальника Военно-топографического училища полковника И.В. Яковлева и геодезиста Корпуса топографов капитана Н.В. Соколова в Пермской губернии²⁸⁷.

В 1860 г. на астрономических и геодезических работах в Финляндии военными геодезистами был впервые применен электрический телеграф при определении разности долгот²⁸⁸. Тогда Генерального штаба полковник Э.И. Форш и Генерального штаба штабс-капитан А.Г Ернефельт определили посредством телеграфа разности долгот между городами Або, Бьёрнеборгом, Николайштадом, Гамла-Карлебю и Улеоборгом. Сравнение хронометров при этих определениях было проведено по способу Дж. Эри (посредством оптических сигналов). Геодезисты имели в своем распоряжении вертикальные круги Репсольда, хронометры, телеграфные аппараты с ключами и гальваноскопы. Разности долгот каждой пары пунктов определялись два раза с переменой мест наблюдателей и перевозкой инструментов²⁸⁹.

В том же году генерал от инфантерии Ф.Ф. Шуберт, ознакомившись с результатами этих работ, в одной из своих статей отметил, что в будущем хронометрические экспедиции, организуемые для определения долгот целесообразно будет заменить методом определения разностей долгот при помощи телеграфа, по возможности избегая при этом «абсолютного определения времени»²⁹⁰. Новый способ повсеместно внедрялся в практику, и в течение нескольких последующих лет прежние высокоточные определения пунктов были повторены с применением телеграфа, а новые распространились на Сибирь, Дальний Восток и Туркестан²⁹¹.

С 1864 по 1869 г. военными геодезистами и топографами полковниками Э.И. Форшем, И.Е. Картацци, Фусом, капитанами С.И. Жилинским, Э.А. Коверским, Н.А. Емельяновым, Л.А. Большевым и штабс-капитаном И.Г. Лескиненом был сделан ряд долготных определений по телеграфу в европейской части России. С 1873 по 1876 г. военными геодезистами капитанами К.В. Шарнгорстом и П.П. Кульбергом²⁹² были сделаны относительно Московской обсерватории определения долгот городов: Казани, Екатеринбурга, Омска, Томска, Канска, Иркутска, Читы, Сретенска, Албазина, Благовещенска, Хабаровска, Николаева и Владивостока²⁹³.

В целом телеграфный способ обеспечил более высокую точность определений разности долгот и существенное повышение производительности труда. В течение 1860-1872 гг. была обстоятельно изучена методика работ, проведены исследования и накоплен соответствующий опыт.

Наряду с этим продолжались работы научно-практического характера по высокоточным астрономическим определениям географических координат точек и традиционными способами²⁹⁴. Некоторые из них становились достоянием мировой научной общественности, поскольку выполнялись в рамках международных проектов. Активное участие в них принимали военные геодезисты - выпускники геодезического отделения Николаевской академии Генерального штаба (см. приложение 8).

Между тем в Военном ведомстве назревали очередные организационноштатные мероприятия. Так, Корпус топографов прекратили комплектовать кантонистами, и 18 марта 1860 г. было утверждено положение Военного совета «О комплектовании рот топографов лучшими воспитанниками училищ Военного ведомства и лицами свободного сословия, имеющими право поступать в военную службу»²⁹⁵. Надо заметить, что это нововведение было вполне оправдано для качественного улучшения состава Корпуса топографов.

«В 1862 г. департамент Генерального штаба было признано полезным преобразовать в управление генерал-квартирмейстера с особым совещательным комитетом с целью представить генерал-квартирмейстеру возможность с большим единством управлять как частью Генерального штаба, так и военно-топографическою... По новому учреждению дано название не управление генерал-квартирмейстера, но Главное управление Генерального штаба. Это управление было составлено из департамента Генерального штаба и Военно-топографического депо и поручено генерал-квартирмейстеру Главного штаба его императорского величества генерал-лейтенанту Веригину (А.И. Веригин - одновременно начальник Корпуса топографов с 1861 г.²⁹⁶ - Авт.). В состав управления входил совещательный комитет, подразделенный на четыре отдела: а) тактический; б) военно-исторический; в) военно-статистический и г) геодезический и военно-топографический. Целью комитета было постоянно направлять ученую деятельность Генерального штаба и Корпуса топографов по всем отраслям, составляющим их специальность... Начальство над Корпусом топографов было вверено управляющему Военно-топографической частью (генерал-лейтенанту И.Ф. Бларамбергу. - Авт.)...»²⁹⁷.

27 сентября 1863 г. с опубликованием Положения о Главном управлении Генерального штаба (ГУ ГШ)²⁹⁸ закончилась более чем полувековая история ВТД. «Высочайшим повелением» оно было упразднено, и вместо него была образована Военно-топографическая часть ГУ ГШ, которой до 1918г. предстояло, как минимум, пять переименований и реорганизаций²⁹⁹. В ней было учреждено картографическое отделение, на которое возлагалось: «1) Составление предложений и смет для производства астрономических, тригонометрических и топографических работ; 2. Вычисление различного рода проекций; 3. Составление, исправление и корректура карт, а также разработка к тому имеющихся материалов; 3. Рассмотрение, поверка геодезических инструментов; 5. Вообще поверка всех вычислений по вышеозначенным предметам...». Одновременно упомянутым положением Школа топографов была вновь переименована в Училище топографов³⁰⁰.

20 февраля 1863 г. было утверждено положение Военного совета «О обязанностях, правах и власти, по инспекторской части, начальников военно-топографических съемок и триангуляций»³⁰¹, 30 июня - положение «О порядке поступления в топографы и производстве их в унтер-офицеры»³⁰², 3 декабря - Правила производства по Корпусу топографов³⁰³, 24 декабря - положение «О военно-чертежной школе», где полагалось иметь три топографических класса численностью не более 35 человек с годичным сроком обучения³⁰⁴.

К началу 1860-х гг. стал актуальным вопрос о необходимости создания новой 10-верстной карты европейской части России, поскольку такая же карта Ф.Ф. Шуберта устарела, и обновлению не подлежала. Действительно, к этому времени - в связи с достигнутыми успехами в науке и технике, в частности в области астрономо-геодезических измерений, - были получены точные «определения предметов на всем почти пространстве, заключавшемся на специальной карте, и чрез то изменилось на оной положение мест до такой степени, что карта эта наполнена погрешностями и всякое исправление невозможно...»³⁰⁵. Работы по реализации этого замысла начались в 1863 г. после принятия соответствующего решения на заседании Совещательного комитета ГУ ГШ. Разработка общих установок по новой карте проводилась на высоком научно-техническом уровне, оставшемся непревзойденным в дореволюционной отечественной картографии. В процессе этой работы сформировались многие приемы редакционной подготовки крупных картографических произведений, которые были развиты и углублены отечественной картографической наукой в XX в., во многом остаются основополагающими и на современном этапе - в период внедрения новейших компъютерных технологий. Основные научно-методические разработки, использованные при создании этой карты и их роль в развитии дальнейшей картографической практики освещены А.В. Постниковым³⁰⁶. Здесь же отметим следующее. В конкурсе на лучший экспериментальный образец новой карты лучшей была признана работа старшего адъютанта 29-й пехотной дивизии Генерального штаба капитана И.А. Стрельбицкого - позже видного геодезиста и картографа³⁰⁷.

К марту 1863 г. основные положения, условные знаки и даже образцы карты были окончательно разработаны, обсуждены редакционной комиссией и утверждены военным министром генерал-адъютантом Д.А. Милютиным. В качестве основного материала для составления этой карты было решено использовать уменьшенные до 10-верстного масштаба оригиналы 3-верстной военно-топографической карты.

Карта была составлена в проекции Гаусса-Ламберта и издана металлохромолитографическим способом с печатью в четыре краски: контуры - черной, воды и болота - синей, рельеф - коричневой, леса и тундры - зеленой. Заметим, что подобная цветовая гамма используется и в современных картах.

В качестве астрономо-геодезического обоснования было использовано свыше 20 тыс. опорных пунктов, для составления элементов содержания, помимо основного материала - «трехверстки» - привлекались все имеющиеся в распоряжении Военно-топографической части ГУ ГШ (с 1866 г. - ВТО Главного штаба) источники, а также карты и планы Морского министерства, Министерства государственных имуществ, Межевого и Горного ведомств, Русского географического общества и др.³⁰⁸ Для установления правильных названий служил Географическо-статистический словарь П.П. Семенова³⁰⁹.

К 1872 г. было закончено 152 листа карты (размером 25 х 19 дюймов каждый), позднее «десятиверстка» была продолжена на европейскую часть Турции (Балканский полуостров) и число ее листов возросло до 168³¹⁰.

Обилие новых материалов, тщательное составление и редактирование, высококачественное издание позволяют отнести 10-верстную карту к числу выдающихся произведений русской дореволюционной картографии. Задуманная как военная стратегическая карта, она вышла далеко за рамки этого назначения и широко применялась в научных, практических и культурных целях. Например, она послужила основой 10-верстной геологической карты европейской части России³¹¹.

В 1872 г. генерал-майору И.А. Стрельбицкому за редактирование новой 10-верстной карты была назначена пожизненная пенсия, а в 1875 г. на Международном географическом конгрессе в Париже за высокие научные достижения и образцовое составление новой специальной карты европейской части России ему была присуждена медаль³¹². Высоко оценивая роль И.А. Стрельбицкого в создании карты, конечно, не следует забывать, что это замечательное произведение явилось плодом труда целого коллектива высококвалифицированных специалистов - топографов, картографов, чертежников, граверов, полиграфистов и т. п. - под общим руководством компетентной редакционной коллегии³¹³.

До 1880 г. 10-верстная карта систематически обновлялась и таким образом поддерживалась на уровне современности, но затем ее исправление было прекращено, и этот ценный труд стал постепенно устаревать³¹⁴. Тем не менее карта И.А. Стрельбицкого многократно переиздавалась и практическая ценность ее сохранялась вплоть до 1930-х гг.³¹⁵

 

Примечания

253. Постников А.В. Указ. соч. С. 156.

254. Стефан Г. [Ф.]. 1854.

255. Постников А.В. Указ. соч. С. 166; Постников А.В. 2002. С. 42.

256. Цит. по кн.: Постников А.В. 1989. С. 166.

257. Топология - раздел математики, изучающий топологические свойства фигур, т. е. свойства, не изменяющиеся при любых деформациях, проводимых без разрывов и склеиваний.

258. РГВИА. Ф. 554. Оп. 2. Д. 758. Л. 72, 73 об.

259. Цит. по ст.: Постников А.В. 2002. С. 31-32.

260. РГАЭ. Ф. 8223. Ол.1. Д. 167. Л. 37.

261. Там же. Д. 1100. Л. 62-66; Там же. Л. 108.

262. Постников А.В. Указ. соч. С. 31.

263. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 43.

264. Салищев К.А. Указ. соч. С. 174.

265. Триангуляционные сети в Закавказье начали развиваться после того, как в конце 1838 г. обер-квартирмейстер Отдельного Кавказского корпуса полковник А.И. Менде представил доклад генерал-квартирмейстеру, в котором писал, что Закавказский край съемками и рекогносцировками «приведен в известность», но сведения эти могут служить лишь для общих соображений. Он считал, что наступило время к построению тригонометрической сети всего края с целью обоснования съемок /РГВИА. Ф. 40. Оп. 4/1457. Д. 61. Л. 3, 6-9/. Закавказская триангуляция была построена в период 1847-1853 гг., а с 1868 г. начались работы по построению триангуляции в Кутаисской губернии, которые растянулись почти на четверть века.

266. Максимов Ф.О. 1851. С. 196.

267. Цит. по кн.: Салищев К.А. Указ. соч. С. 174.

268. Салищев К.А. Указ. соч. С. 175.

269. Хренов Л.С. Указ. соч. С. 34.

270. Вернадский В.И. 1922. С.123-125.

271. Несмотря на то, что Корпус военных топографов за время своего существования выполнил огромный объем съемочных работ, к 1917 г. лишь на 19,6% территории России имелись карты масштаба 1:200 000 и крупнее и то, в основном, на приграничные районы. Заметим, что изученными в топографическом отношении считаются только те территории, которые обеспечены картами масштабов 1:25 000 - 1:200 000 /Новокшанова-Соколовская З.К. Указ. соч. С. 67/.

272. См. Глушков В.В., Лазарев Г.Е. 2002, №1,2.

273. Николай Первый и его время. 2000. С. 403.

274. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 261-262.

275. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 318-319.

276. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 262-263.

277. Там же. С. 263-264.

278. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 318.

279. Селиханович В.Г. Указ. соч. С. 12.

280. Исторический очерк деятельности КВТ. С. 265-266.

281. Там же. С. 496.

282. Полигонометрия - метод определения положения геодезических пунктов путем проложения на местности ломаной линии (полигонометрического хода) или систем связанных между собой ломаных линий (полигонометрической сети), в которых измеряются все углы (оптическими теодолитами) и стороны (светодальномерами, мерными лентами). По точности определения положения пунктов полигонометрию, прокладываемую в государственных целях, разделяют на классы, которые соответствуют точности пунктов триангуляции того же класса /Топографо-геодезические термины. 1989. С. 155/. Иногда вместе с проложением полигонометрических ходов проводится тригонометрическое нивелирование посредством измерений зенитных расстояний теодолитами на соседние точки хода.

283. Новокшанова-Соколовская З.К. Указ. соч. С. 82.

284. Глушков В.В. 2002. С. 36; Глушков В.В. 2005-3. С. 70-71.

285. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 525.

286. Папковский П.П. Указ. соч. С. 28-29.

287. Новокшанова-Соколовская З.К. 1967. С. 30.

288. Первый опыт применения к определению долгот электрического телеграфа был сделан в США в 1844 г. при определении разности долгот между Балтимором и Вашингтоном /Селиханович В.Г. Указ. соч. С. 16/.

289. Селиханович В.Г. Указ. соч. С. 16-17.

290. Новокшанова З.К. 1958. С. 63-66.

291. Панковский П.П. Указ. соч. С. 79.

292. Там же. С. 176, 337.

293. Селиханович В.Г. Указ. соч. С. 17.

294. В 1875 г. был утвержден план работ на последующие годы, который предусматривал повторные и новые определения долгот относительно Пулково на западе и юго-западе России. Работы предписывалось выполнять одними и теми же инструментами по одной и той же программе с некоторыми незначительными видоизменениями применительно к местным условиям. Руководство этими определениями осуществлял член-корреспондент Петербургской академии наук В.К. Деллен - «совещательный астроном» ВТО Главного штаба. В 1863 г. он разработал новый способ определения времени из наблюдений звезд в вертикале Полярной звезды, который был назван его именем и начал широко использоваться с 1868 г. /Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 488/.

295. Второе ПСЗ. Т. XXXV. Отд. 1. № 35572. С. 243.

296. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 476-477.

297. Столетие Военного министерства. Главный штаб. 1910. С. 347-348.

298. Второе ПСЗ. Т. XXXVIII. Отд. 2. № 40083. С. 66.

299. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 561.

300. Второе ПСЗ. Т. XXXVIII. Отд. 2. № 40083. С. 66.

301. Там же. Отд. 1. № 39306. С. 178.

302. Там же. С. 735.

303. Второе ПСЗ. Т. XXXVIII. Отд. 2. № 40345. С. 273.

304. Там же. Т. XLI. Отд. 2. № 44042. С. 178.

305. Цит. по кн.: Постников А.В. 1989. С. 157.

306. Постников А.В. Указ. соч. С. 156-162.

307. Сергеев С.В., Долгов Е.И. Указ. соч. С. 523-524.

308. Постников А.В. Указ. соч. С. 158-159.

309. Салищев К.А. Указ соч. С. 177.

310. Там же.

311. Там же.

312. В 1874 г. за работу «Исчисление поверхности Российской империи в общем ее составе в царствование императора Александра II с двумя картами», где впервые была точно вычислена площадь нашей страны (22 037 691 кв. км), И.А. Стрельбицкому была присуждена Большая золотая (Константиновская) медаль - высшая награда Русского географического общества /Хренов. Л.С. Указ. соч. С. 142/.

313. Постников А.В. Указ. соч. С. 158-159.

314. Салищев К.А. Указ соч. С. 177.

315. Постников А.В. Указ. соч. С. 158-159.